Упрощенная HTML-версия
28
даже в малом и посильном, помочь в своём обслуживании
и «садится на всё готовое» под предлогом плохого самочув-
ствия или чего-нибудь другого. При этом даже посторонним
бывает видно, что вообще-то что-либо по силам и можно
было бы попытаться сделать, наверное, и самому родите-
лю.
Сложно бывает не поддаться излишней
эксплуатации
с больным человеком: родителем или ребёнком.
Здесь
требуется особый такт, чутьё и деликатность с инстинктом
самосохранения. Иначе можно довести себя до полного из-
неможения… Обычно в таких случаях приходится выбирать
между «своими делами и заботами» и требующим ухода и
внимания родителем или ребёнком. Совмещать всё это, да
ещё в крупном городе с большими расстояниями друг от дру-
га, бывает очень трудно и даже невозможно…
Разновидностей эксплуатации огромное множество. Их и
в прошлом, и настоящем нашем времени встречается нема-
ло. Бывают и очень необычные. Так, однажды, читая матери-
ал о найденном в архиве личном деле царского фельдшера,
свыше двадцати лет сопровождавшего императорские поез-
да и имевшего большое количество наград, к удивлению об-
наружил, что в одной из «анонимок», подшитых в его «деле»
кто-то с обидой пишет о «вопиющей несправедливости»
того, что «…г-н Муравьёв (это его фамилия – прим. автора)
эксплуатирует право сопровождения царских поездов,
принадлежащее всем…
Тогда как другие (имеются в виду
коллеги – фельдшеры по Санкт-Петербургскому врачебному
кабинету – прим. автора) завалены работой, посещая боль-
ных…».
Оказывается, что и такое «право» тоже может эксплуа-
тироваться и восприниматься с разных точек зрения, по-
разному и даже совершенно противоположно. Хотя, навер-
ное, не сам же фельдшер решал вопрос о том – ему или
кому-либо из его коллег сопровождать царские поезда?!