Упрощенная HTML-версия
85
тельности. Да иногда мы и сами не прочь резко всё поме-
нять и помчаться вдаль за каким-то очередным «журавлём
в небе». У каждого своё: у одних – «охота к перемене мест»,
а других – « как камень с места не сдвинешь». Это нас всех
и выручает, и подсказывает оправдание различным «дей-
ствам»… .
Так уж сложилось, что не только Черемхово и Чита в
на-
шем Забайкалье
для меня такие близкие. Помню, как не
хотелось переезжать родителям из таёжного села в
город
Борзю,
в знойные летом и продуваемые всеми ветрами и
песком зимой, даурские степи (отца перевели директором
зверохозяйства). Однако и этот непривычный край стал бла-
годаря близким мне людям тоже родным. Здесь, к сожале-
нию, осталась могила бабушки, за которой бережно ухажи-
вают наши добрые соседи по борзинской улице Кочергины…
А сколько всего и замечательного мы имели здесь: в обще-
нии с людьми, в познании жизни, в тихой охотничьей радости
утиной охоты.
Кадая
– шахтёрский посёлок, где жила семья маминой
сестры – тёти Иры. Семья рабочая, трудовая – почти все мои
двоюродные братья работали на добыче полиметаллических
руд, чем по праву и заслуженно гордились.
Кличка
– тоже шахтёрский посёлок городского типа, где
секретарём парткома рудника был дядя Тима. Мама нас с
братом возила к ним в гости и эти поездки были первыми
нашими реальными, а не «киношными» впечатлениями о
городской жизни. Позднее дядя Тима со всем своим семей-
ством перебрался в новый строящийся на юге области
го-
род Краснокаменск,
где был очень уважаем и завершил
свой жизненный путь как председатель городского Совета
ветеранов.
В село же Батакан,
где жила семья дяди Марка и
в село
Тайна
- родину отца – мы тогда не доехали. Неожиданно
в этих районах был объявлен карантин, и мы из-за угрозы