Упрощенная HTML-версия
Иннокентий ЧЕРЕМНЫХ
ê
164
…Идем ночь, захватываем утро, получаем по два 76-миллиметровых снаряда,
связываем их обмотками, переваливаем через плечо, торопимся в лес — в нем уже
тут и там в кустах расположились гаубичники, пушкари. Одни вповалку лежат, дру-
гие кружком сидят. Возле них валяются разного калибра снаряды.
До вечера мы отсыпаемся, а ночью снова отправляемся в путь за боеприпаса-
ми. И если кто из соседних дивизий со стороны видел солдатскую вереницу, думал,
что в 116-ю идет пополнение, а на другую ночь подумали бы, что 116-я уходит на
отдых. Так мы несколько дней ходили то на станцию Борятинск, то на передовую
линию фронта.
В аховом положении находилась в те дни наша дивизия…
Конец апреля 1942 года. Слякотная погода. У каждой землянки пылали кос-
тры. Вокруг них толпились разведчики: сушили портянки, валенки, шубы — всей
ротой готовились на боевое задание. Проня Каймонов раздал дополнительно еще
по одной гранате РГД, себе взял противотанковую.
Старшина выдал на пять штук урючин больше, чем было раньше.
— О-o, наладилось с продовольствием?! — бросил в шутку Каймонов.
— Завтра высчитаю, — пробурчал наш «кормилец» и, сутулясь, пошел к дру-
гому костру.
После ужина из шалаша вышли командир, комиссар роты и командиры взво-
дов — все в полушубках. Последовали одна за другой команды:
— Потушить костры!.. Рота, ста-анови-ись! Ра-авняйсь... Смирно! — Задание
командира дивизии: взять «языка» и село Фомино, и там закрепиться, — Королев
прошел вдоль строя, вернулся на прежнее место. — Кое-кто из разведчиков из-за
простудной болезни не бывал на передовой, не знает, где находится село Фомино…
Слушайте внимательно! Фомино сгорело, одни печные трубы торчат. Ночью при
вспышке ракет трубы будут видны. Чуть дальше — высота 169, а там — Варшав-
ское шоссе. Правее от Фомино — километра два, три — Заячья гора, высота 179.
Днем немцы с этих высот видят, что делается у нас. Наша пехота только вынырнет
из ровиков, как они тут же грохнут из пушек! Снайперы выбивают командиров.
Ночью они стреляют вслепую — для страховки. Сегодня погода для нас что надо,
ветер со снегом, — командир замолчал, отшагнул от строя роты назад, а комиссар
Колесников шагнул к строю.
—Кто болен, кого чирьи мучают, без стеснения — два шага вперед марш! — и
Колесников, давая дорогу больным, отступил к Королеву. Строй зашатался, чирьи
были у многих, но никто не вышел, и только кто-то на левом фланге неестественно
кашлянул.
— У кого кашель? — спросил Колесников. — Кашлем можно выдать роту
противнику. — Выйти из строя!
Вышел самый щуплый в роте Коля Токарев.
— Хы! — усмехнулся в затылок мне земляк Митя Распутин. — Толку-то из
него!
Токарев сам из себя сделал доходягу. Его буквально заедали вши, но он никог-
да не снимал нательную рубаху, чтобы обиходить себя. Не умывался, глаза у него
были словно трахомные, красные, лицо чумазое.
Комиссар оглядел такого «бойца» с ног до головы:
— За ночь прокашляться, утром как следует умыться, а как мы вернемся, ко
мне подойдешь...
Идем, меся грязь. Ветер с дождем и снегом пронзительно свистел и хлестал в
лицо. Шубы раскисли, намокшая одежда холодила тело от шеи до пяток; в валенках