Упрощенная HTML-версия
ЛЕДОЛОМ НА АНГАРЕ
ê
263
планка — и оставить дробовик в покое, а то ненароком подстрелит кого-нибудь из
мальчишек.
Про украденную картошку я вспомнил, когда страсти улеглись и взрослые
разошлись по домам. Облепленная мусором и крошками, какие всегда бывают в
карманах, она выглядела неаппетитно... Румяная корочка, так красившая ее, порва-
лась и слиплась. Но все равно сейчас, после пережитого страха, я проглотил бы ее
за милую душу вместе с мусором. Однако Байкал отверг гостинец. Понюхал, чих-
нул и с отвращением принялся закапывать. Я насилу отнял у него картошку. Потом
мы спустились к Ангаре. Низкие тучи затенили реку. Ветер зыбил на ней тяжелые
темные валы, белесые гребни там и сям вспыхивали над ними. Но рядом с берегом
вода, как всегда, была прозрачной и светлой. Я окунул в нее картошину, от ледяной
воды свело пальцы. Холодная картошка казалась безвкусной только сначала.
Байкал с любопытством смотрел на меня, движением головы и ушей отмечая
каждый мой жевок. Я немного отщипнул и дал ему, но он и на этот раз не стал есть.
Мне решительно нечем было порадовать Байкала. Впрочем, дружба наша от этого
ничуть не пострадала. То ли Хомяку не удалось добыть мяса, то ли Байкал не поль-
стился.
***
Ночыо Ангара стала. Три недели перед этим трещали морозы, над рекой клу-
бился туман, ночыо слышно было —шебаршила шуга, которую несло сверху. И вот
с утра небо над Ангарой очистилось.
Все обозримое пространство от Курбатовской бани до Знаменского монастыря
было в торосах. Мороз нисколько не ослабел, зато светило солнце. Ребятня высыпа-
ла на берег. Любая перемена на реке влекла нас.
Хоть мы и держались на особицу от камнедомских, ссора вспыхнула сама со-
бой. Нас было почти вдвое меньше. Пожалуй, нам следовало отступить к угольно-
му причалу, но мы выбрали ангарский лед, решили обороняться посреди торосов.
Здесь было полно битого льда. Камнедомские не рискнули атаковать нас, но и на
берег не пускали. Боеприпасов и у них хватало. Взять приступом крутяк, откуда
нас осыпали мерзлыми конскими шевяками, мы не могли. Мороз между тем делал
свое дело. Нам казалось, что наверху, где нас стерегли камнедомские, вдвое больше
солнца, и оно греет не то что у нас, на льду. Уже постылая мысль — просить поща-
ды — рождалась в наших умах, никем пока еще не высказанная.
Байкал появился внезапно. Выбежал из калитки, что позади церкви, внес сумя-
тицу в ряды противника, начав кружиться среди них, ко всем подбегал и обнюхивал.
А к тому времени, когда он отыскал нужный след и услышал мой зов, расстроенная
армия камнедомских бежала.
***
В ту зиму Байкал совершил еще один подвиг.
В нашей школе все перемешалось и спуталось. Нам добавили чужие классы
из другой школы. У них загорелась проводка и случился пожар, здание закрыли на
ремонт. До этого занятия шли в две смены, теперь прибавили еще одну, вечернюю, и
уплотнили время на пересмену. Наш класс из утренней перевели в обеденную. Так
длилось больше месяца, пока у соседей обновляли сгоревшие стропила и потолки.
Утренняя смена была удобней: отучился, и впереди у тебя целый день. Теперь ста-
ло ни то ни се: в ранние часы до занятий на дворе еще темень и холодно, а после