Упрощенная HTML-версия
ПРИГОРШНИ ИЗ ТУЕСКОВ
ê
575
К счастью, наш человек необыкновенно быстро умеет приспосабливаться к
изменениям окружающей его действительности. Да иногда мы и сами не прочь рез-
ко всё поменять и помчаться вдаль за каким-то очередным «журавлём в небе». У
каждого своё: у одних — «охота к перемене мест», а других — «как камень с мес-
та не сдвинешь». Это нас всех и выручает, и подсказывает оправдание различным
«действам»…
Так уж сложилось, что не только Черемхово и Чита в нашем Забайкалье для
меня такие близкие. Помню, как не хотелось переезжать родителям из таёжного
села в город Борзю, в знойные летом и продуваемые всеми ветрами и песком зимой
даурские степи (отца перевели директором зверохозяйства). Однако и этот непри-
вычный край стал благодаря близким мне людям тоже родным. Здесь, к сожалению,
осталась могила бабушки, за которой бережно ухаживают наши добрые соседи по
борзинской улице Кочергины…А сколько всего и замечательного мы имели здесь: в
общении с людьми, в познании жизни, в тихой охотничьей радости утиной охоты.
Кадая — шахтёрский посёлок, где жила семья маминой сестры — тёти Иры.
Семья рабочая, трудовая — почти все мои двоюродные братья работали на добыче
полиметаллических руд, чем по праву и заслуженно гордились.
Кличка — тоже шахтёрский посёлок городского типа, где секретарём парткома
рудника был дядя Тима. Мама нас с братом возила к ним в гости, и эти поездки были
первыми нашими реальными, а не «киношными» впечатлениями о городской жиз-
ни. Позднее дядя Тима со всем своим семейством перебрался в новый строящийся
на юге области город Краснокаменск, где был очень уважаем и завершил свой жиз-
ненный путь как председатель городского Совета ветеранов.
В село же Батакан, где жила семья дяди Марка, и в село Тайна — родину
отца — мы тогда не доехали. Неожиданно в этих районах был объявлен карантин,
и мы из-за угрозы застрять там дольше, чем до начала учебного года, вынуждены
были вернуться домой, в Черемхово. Но по письмам и разговорам эти забайкаль-
ские сёла также мне знакомы и близки.
Близки мне и другие места Забайкалья, где был в командировках, проездом
или слышал о них по такому, как мне тогда казалось, душевному и почти домашне-
му читинскому радио, а позднее и телевидению.
Всё это находит отклики в моей душе и по сей день...
Особое место в моей памяти занимают, конечно, Иркутск, Байкал, Шелехов,
да и вся Иркутская область, «изъезженная» мною «вдоль и поперёк». Сюда, с по-
мощью родителей, были устремлены мои помыслы при окончании Черемховской
средней школы, здесь я учился в институте, начал работать на стройках, занимался
общественной работой и читал лекции «О международном положении СССР», был
выдвинут на комсомольскую работу, обрёл новых друзей и товарищей, нашёл свою
судьбу... и многое-многое другое. Это — моя вторая малая Родина! И, как и первая,
она также мне очень дорога и близка, и тем более, что с Иркутском впоследствии
связали свою жизнь мои родители и братья со своими семьями. Это напоминает
«избитый» вопрос о том, какая рука у человека важнее. Конечно, обе... и малые Ро-
дины тоже обе!!! Поэтому, на вопрос «откуда ты?» (имея в виду мою малую Родину
и «мои корни») я отвечаю не сразу, даже несколько запутанно и не совсем понятно
для некоторых, называя одновременно и Забайкалье, и Иркутскую область. У тех
спрашивающих, у кого земли за Уралом в голове смешиваются во что-то единое, это
не вызывает уточняющих вопросов, а у других, знающих, вызывает понимание и
уважительное отношение: мол вон как человек «мерит» свою малую Родину — це-
лыми областями, и даже не одной, а не просто своей улицей или деревней... Хорошо,
пусть думают и так — мне от этого только легче и радостнее! Это, действительно,
всё м-о-ё, и из моей души и памяти никто никогда этого вырвать не сможет!..