Упрощенная HTML-версия
ê
АРТАМОШКА ЛУЗИН
197
Когда поднималось утреннее солнце и когда пряталось оно вечером за гору,
город наполнялся пронзительным кваканьем лягушек. Их было множество: они
прыгали под ногами прохожих, шлепались в лужи, разбрасывая липкие брызги.
Нередко зазевавшаяся хозяйка приносила с базара вместе с калачами и говядиной
запрыгнувшего в кошелку лягушонка. Никто не обращал внимания на этих крик-
ливых и надоедливых соседей. Лишь досужие старушки, всюду видя приметы и
предзнаменования, говорили: «Ежели лягушки жирные, ленивые, квакают нетороп-
ливо, протяжно — к тишине, к покою. Ежели кричат до зари громкоголосо да напе-
ребой — к пожару...»
Мучили горожан более назойливые городские обитатели — комары; жгучие,
прилипчивые, злые. Старики помнили время, когда тучи комаров и мошек застила-
ли небо так, что терялось солнце. Тогда горожане выходили на площади и улицы,
жгли костры, выкуривая из городка гнуса едким дымом.
За Иркутском стеной стоял густой лес; место это жители прозвали Потеряхи-
ной: там часто терялись коровы горожан. Деревянные домики городка, разбросан-
ные в беспорядке, напоминали черные кочки на большом болоте. Улиц в городке не
было, строились горожане кто как хотел и кому где нравилось. Имел Иркутск Тор-
говую площадь. По ней растянулись кривыми рядами купеческие лавки: мясные,
хлебные, квасные, лавки товара красного. По темным закоулкам лепились, тесня
друг друга, обжорки и кабаки.
Внутри острожной крепости находился государев двор — дом воеводы; в нем
две большие горницы — одна под крепостной башней, вторая в виде пристроя. В
горницы падал мягкий свет через окна со слюдяными оконницами, обитыми белым
железом. Горницы были богато обставлены: крашенные лазурью лавки, на полу
ковры китайской работы, накрытый узорчатой скатертью стол. В правом углу —
икона Спаса; от горящей лампады живые отблески падали на серебряный оклад
иконы. В теплом углу, возле большой печи, — лежанка под цветистым одеялом, на
стене — огневая пищаль с пороховым прикладом, над изголовьем — дорогая вое-
водская шуба на собольем меху, а на полу — большая шкура медведя.
Недалеко от воеводского дома стояли избы — приказная, караульная, воевод-
ских служек, воеводских казаков, два амбара, поварня, две мыльни, гостиный двор,
пороховой погреб, вросший глубоко в землю. Посередине острога возвышалась де-
ревянная церковь.
За воеводским домом, в темном глухом углу, утопая в колючем бурьяне, скры-
валась черная изба. Даже воеводские людишки с тревогой косились на нее. И, ози-
раясь, в страхе шептали: «Пытошная!»
В пытошной воеводский палач Иван Бородатый со своими подручными жесто-
ко наказывал воровских, беглых и иных озорных людишек.
Вокруг Торговой площади кривыми рядами шли купеческие дома с маленьки-
ми оконцами, глухими ставнями, крепкими воротами.
Только не всем довелось жить за крепкими стенами да толстыми бревнами го-
родка. Работные люди — поденщики, ремесленники, и пашенные крестьяне — чер-
ный народ — жили на отшибе, поодаль от крепостных стен. Они кормили, одевали,
обували застенных жителей, начиная от самого воеводы и до его казаков и служек,
строили, укрепляли и прихорашивали строения городка.
Загородная черная слободка называлась Работными рядами; жили в них слав-
ные умельцы, ремесленный люд: Ивашка Колокольников, плотники и корабельщи-
ки Сомовы, братья Митька, Петрунька да Николка Кузнецы, Семка Скорняк, порт-
няжных дел мастер Сеня Петух и многие другие.
С восходом солнца взлетал в поднебесье синий дым, стучали молоты по желе-
зу, пыхтели кузнечные мехи, искры белыми брызгами разлетались вокруг.