Упрощенная HTML-версия
СИНЕЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД
ê
301
Мы пошли вниз — скрип-скрип-скрип… Я спускался и продолжал рассказы-
вать. Мне казалось, они не верят, что картина получится. А она стояла перед моими
глазами, точно нарисованная кем-то другим чистыми, яркими красками. И Сумико
так отчаянно протягивала свои коричневые руки Семену…
— Раз, два — взяли! —Отец помогал грузиться Кимуре. Ге сидел уже в кузове
на чемодане.
Юрик подбежал к шоферу и стал упрашивать прокатить его.
— Нельзя, сынок, — сказал отец, — а то увезут тебя на Хоккайдо.
— Ну и не испугался, — огрызнулся Юрик.
— Я пришлю картину, — продолжал я твердить Сумико, которую наш отец
подсадил в кузов.
— До свиданья, Гера, — ответила она, и под ресницами у нее блеснуло.
Ивао махал фуражкой с лаковым козырьком. Я поднял руку и отвечал ему. Ма-
шина фыркнула и легко покатилась под гору.
Юрик уткнулся отцу в гимнастерку. Седая прядь в чубе отца шевелилась от
ветра, как живая. Мы с ним стояли рядом и следили за пыльным облачком, подня-
тым машиной. Шершавой ладонью отец вдруг захватил мою голову и привлек к
себе. И тут я почувствовал, как горячая слеза щекочет глаз. Чтобы не заметил отец,
я наклонил голову, тихонько освободился от него и ушел в кусты.
Я сел на край обрыва. Перед глазами ветер раскачивал ветку бузины с листья-
ми, окаймленными желтизной, и гроздью красных ягод. Я оборвал ее и стал отку-
сывать по одной ягодинке и выплевывать.
В порту кишела толпа. Бурным потоком переливалась она на японский паро-
ход. Я медленно обрывал бузину. Когда на голой веточке осталось пять ягодинок,
пароход загудел. На белом полотне пристани чернело лишь несколько неподвиж-
ных фигурок.
Пароход отчалил.
Вот и все.
Я оборвал последнюю ягодку бузины и кинул ее вниз. Красненькая точка по-
скакала по желто-серым камням. Мой взгляд расплылся там, где она исчезла. И я
стал думать о чем-то не то радостном, не то печальном. Все перемешалось у меня
в голове, как во сне: пещера, ребята, труба с вмятиной на боку, журавль, разбитая
баржа, букет саранок… И вот Сумико… Тоскливо и сладко засвербило в сердце.
Я тебя верну, Сумико… У меня хорошая память. Я вижу твои глаза, слышу твое
дыхание, чувствую горячие пальцы. Мы все равно должны быть вместе. Все: я, ты,
Ивао, Юрик, Борька, Скулопендра, Лесик. Может, ребята потеряли уже меня. Жда-
ли-ждали письма от меня и ждать перестали. Но я все равно напишу им. Все объяс-
ню…Мы не можем забыть друг друга. Только планы старые забудем…Я предложу
другие планы. Надо стараться делать так, чтобы чувствовать, будто мы все плывем
на одном пароходе, белом пароходе «Оранжаде»… И вот что надо сделать внача-
ле — послать им свирель для оркестра. Отец отдаст мне свирель. Она понравится
Борьке, потому что звуки ее напоминают пение ветра в скалах, трели соловья и
шорох волн.
Я встал и помахал рукой японскому пароходу. Он выходил на рейд, взрезая
острым носом чернильные жгуты воды. На борту его вспыхнули светляки. И сейчас
же маяк подмигнул пароходу добрым своим электрическим глазом.