Упрощенная HTML-версия
ИРКУТ
ê
407
Оказалось, Потоцкой так понравилась идея сценария «В поисках могилы Чин-
гисхана», что она готова заключить со мной договор и профинансировать мою поез-
дку на Байкал и съемки документального фильма, который, по ее мнению, будет на-
верняка интересен зарубежному зрителю. Предложение было неожиданным, я уже
забыл, что такое договор и как он выглядит. Потоцкая сыпала знакомыми с детства
названиями: Белый и Черный Иркут, Орлик, Нилова пустынь, и я готов был растаять
от одних милых моему слуху названий. Почти без паузы пошли фамилии известных
ученых: Окладникова, Банзарова, затем мелькнули фамилии Корсакова, Торбеева.
Потоцкая сделала паузу и предложила встретиться в одном из московских
кафе. Я дал согласие и попросил для связи телефон.
И услышал в ответ короткое:
— Я вам позвоню.
Положив трубку, я мысленно прокрутил в памяти весь разговор. Чувствова-
лось, Потоцкая не знала меня лично, но была информирована, кто я и откуда родом,
и это давало некоторую пищу для размышлений. В разговоре мелькнули фамилии,
которые я знал с детства. А Бадму Корсакова и его детей Саню и Жалму я счи-
тал чуть ли не своими родственниками. В Орлике мы жили по соседству, а после,
перебравшись в Иркутск, часто останавливались у них, когда приезжали по ягоды
или орехи. Москва — город, где легко потеряться, и, тем не менее, когда надо, тебя
могут легко отыскать. Когда я перебрался жить в столицу, то наша квартира стала
напоминать филиал гостиницы «Аэрофлот». Я любил, когда раздавался очередной
звонок моих сибирских знакомых с просьбой переночевать ночь-другую. Приезд
друзей вновь связывал меня с прежней жизнью и подтверждал, что во мне нужда-
ются. За годы, проведенные в столице, я так и не сумел завести себе новых друзей
и продолжал жить здесь, как в длительной вынужденной командировке. Звонившая
не нуждалась в ночлеге. Да и с деньгами у нее, судя по всему, был полный порядок.
В последнее время я безуспешно искал, где бы можно было заработать, чтобы опла-
тить квартиру и отдать долги, брался за любую мало-мальски оплачиваемую работу.
Теперь деньги плыли прямо в руки. Фантастика. Потоцкая сделала все, чтобы не
только заинтересовать, но и расположить к себе. Я удивился: оказывается здесь, в
этом огромном городе, про то, что было со мной в той, домосковской жизни, знали
едва ли не больше, чем я сам. Кто и зачем дал ей мой телефон? Как к ней попал
сценарий? Фактически и сценария как такового не было, лишь идея, озвученная
на встрече с выпускниками одной из московских школ, куда меня пригласила Катя
Глазкова — редактор журнала «Панорама России», и где у нее училась дочь Маша.
Я рассказывал про Чингисхана. В России к Тэмуджину, таким было настоящие имя
монгольского хана, отношение было, мягко говоря, прохладным, но я слышал, что
в мире независимо друг от друга снимают сразу пять фильмов о Чингисхане. Еще я
рассказывал про Белый и Черный Иркут, про сарлыков, медведей, старателей и про
то, как после десятого класса я мыл золото.
Поскольку мое детство было напрямую связано с теми местами, где, по пре-
даниям, жила мать Потрясателя Вселенной, я рассказал о своем желании с кинока-
мерой пройтись старыми тропами и предположением, что захоронение знаменито-
го хана находится на территории Тункинской долины. И, похоже, на громкое имя
клюнули. Но только ли на имя? В ночном звонке была какая-то недосказанность,
которую я надеялся разрешить при личной встрече.
Я лежал и смотрел в темное московское небо, на котором почти никогда не
было видно звезд, размышлял о превратностях судьбы и старался вспоминать то,
что было мило моему сердцу.
Родился я в Бурятии в селе Орлик, в самом центре Саян, почти на границе с
Монголией. Корсаковы были нашими соседями, и мы, как это сейчас модно гово-
рить, дружили семьями. Жили бедно, но дружно, и чем могли, помогали друг другу.