О ПЧЁЛАХ И ПУСТОШКЕ

Об этих замечательных труженицах – пчёлках можно говорить и рассказывать бесконечно! И при этом, наверное, всё равно не выскажешь и малой толики всех тех добрых слов, которые они, без всякого сомнения, заслуживают в свой адрес за их неутомимую деятельность. Ведь, действительно, нельзя не восхищаться тем, как в этом маленьком, совсем крохотном существе, которое и назвать-то насекомым даже язык не поворачивается, сосредотачивается столько всего полезного и поучительного для всех нас…

Энергичные пчёлки с раннего утра и до позднего вечера летают в поля, луга, леса, огороды и сады, несут и несут к себе в улей нектар и много всего другого, что нужно для благополучного существования всей их семьи пчёл и для успешного приготовления в их пчелиной лаборатории (кухне) мёда, перги, маточного молочка, воска и прополиса.

При этом у них как-то не возникает проблемы количества приготавливаемых ими продуктов и веществ. У них нет как у многих животных, да как и у человека, определённой нормы запасов, которые им нужны для жизни и организации собственного благополучия. Ведь, например, та же белка носит себе в дупло – «на зиму» вполне определённое количество орехов.

Пчёлы же несут нектар и всё остальное, нужное им, в улей до тех пор, пока нектар и это «всё» имеется ещё в полях и лугах, или пока не наступят холода и они уже из-за угрозы замерзания не смогут покидать своё жилище.

Их запасы мёда, как правило, во много, а как минимум в несколько раз, превышают то его количество, которое им всем необходимо для пропитания не только в тёплое, но и в холодное время года, в первую очередь – зимой.

И это они делают не из-за какой-то непродуманности, как может кто-то сказать – «глупышки они». Просто у них в генах сидит страх перед голодной смертью и они стараются всеми своими силами создать максимально большие запасы продуктов (на всякий случай, на непредвиденные обстоятельства, на холодную и длинную зиму и т.п.) и тем самым перестраховываются, как бы многократно. И хотя мы – пчеловоды, волевым методом берём у них часть этих излишек («продуктовых запасов»), они с этим покорно смиряются. Они после этого вновь устремляются в полёт и несут, и несут в улей новые граммы и килограммы нектара (но справедливости ради, чтоб не сложилось ложного, одностороннего представления, необходимо заметить, что пчеловоды, в свою очередь, тоже заботятся о своих кормилицах пчёлах, осуществляют за ними уход и стараются всегда прийти им на помощь в нужное время).

Пчёлы не могут бесцельно «прохлаждаться» без дела, как некоторые ленивые люди. Они все постоянно находятся в непрекращающейся деятельности. И даже когда послушаешь улей ночью, то из него доносятся звуки продолжающейся их работы – они перерабатывают принесённый днём нектар, добавляют в него необходимые составляющие, выпаривают из него лишнюю влагу и укладывают, почти приготовленный, мёд в начищенные до блеска ячейки сот. А затем, уже в сотах, доводят мёд до нужного состояния и только после этого («приёмки их ОТК – отделом технического контроля») запечатывают ячейки восковыми крышечками. После этого они ещё следят, чтобы мёд в запечатанных ячейках продолжал «доходить» до требуемого у них качества и состояния.

Ах, как бы была прекрасно обустроена наша Земля и жизнь всех людей, если бы каждый человек не ленился, а трудился бы так же неутомимо как пчёлы, или, хотя бы, близко к этому!!!

Конечно, кто-то скажет, что нельзя же жить только для труда. Нужны удовольствия, и «возвышенное», и «изящные искусства» и т.п.

Всё это имеется и в деятельности пчёл! Когда смотришь на созданные ими из светлого воска соты, то можно бесконечно любоваться этим уникальным произведением искусства. Здесь имеются поражающие нас точность и изящество форм. А те соты, которые они делают вне рамок, на свободных по нашей вине – вине нерадивого пчеловода – местах улья, восхищают ещё больше. В их ячейках, как бриллианты в оправе, сверкают капельки мёда. Они, как белоснежные и нежные творения природы, всегда несколько неожиданно предстают перед нашими глазами и любоваться ими хочется как можно дольше!

Огромное удовольствие и гордость за этих созданий природы доставляет наблюдение за работой пчёл в ясную солнечную погоду. Одна за другой они очень быстро выползают, а скорее даже выскакивают из летка улья и стремительно улетают в поисках нужного им нектара. В это же время большое количество пчёл, уже нагруженных нектаром и другими полезными веществами, находятся в воздухе, в несколько рядов, как маленькая тучка, около прилётной доски улья и как бы просят разрешения на посадку, как самолёты на аэродроме, а затем, по-видимому, получив это разрешение, по очереди, тяжело приземляются и медленно, но уверенно, с «чувством выполненного долга», вползают в леток улья и там, наверное, «сдают» собранное ими «приёмной комиссии». Такая их прекрасно организованная деятельность побуждает и человека лучше и продуманнее строить свою разумную работу и творчество.

Как красиво всё в открываемом улье! И рамки с запечатанной (закрытой восковыми крышечками) деткой, и рамки с запечатанным мёдом, и аккуратные, побелённые свежим воском, улочки между рамками, и промазанные как шоколадом, светло-коричневатым и блестящим под солнечными лучами прополисом, стыки и щелочки в построенном человеком улье, и нарощенные из воска выше брусков рамок ровные «гребешки» (бугорки) и многое, многое другое.

Завораживающе красив, вышедший из улья, новый рой пчёл! Вот он с гулом постепенно собирается и образуется в виде мохнатой собаки на стволе осины, что недалеко от улья. В нём находятся тысячи пчёл, прижимающихся к веткам, друг к другу и к матке. Они вылетают с трёхдневным запасом мёда и, если попадают поднепогоду, то, находящиеся сверху из них, опускают свои крылышки вниз и капельки дождя стекают по ним. Это напоминает древних русских воинов, которые собравшись вместе и укрывшись щитами, отбивали тысячи стрел, пущенных на них иноземными ворогами. Рой не неподвижен, а, наоборот, воспринимается как единое живое существо. Каждая пчела в нём машет, по возможности, крылышками, слегка движется и дрожжит. Поэтому-то порой и кажется, что весь он дышит и шевелится.

Однако любоваться роем желательно недолго. Необходимо быстро и осторожно его собрать и ссыпать в новый улей. А иначе – одно мгновение – и все тысячи пчёл уже в воздухе и полетели искать новое для себя пристанище…

Красиво гудят пчёлы на цветущей яблоне. Они тысячами облепляют её соцветия и в своей работе издают разные звуки, сливающиеся как бы в своеобразную симфонию. И эта созидательная «пчелиная симфония» звучит так умиротворённо вместе с другими звуками благоухающей майской природы…

Слушаешь эту «симфонию» и невольно проникаешься ещё большим уважением к нашим труженицам-пчёлкам, которые то улетают с яблони, то снова возвращаются. Но это почти незаметно и кажется, что пчёлы весь день здесь и находятся, и с утра и до ночи играют для нас эту свою прекрасную «симфонию».

Бесподобно красив сам м-ё-д! Если перефразировать слова из известной песни о сталеварах, то можно сказать: «…на свете нет прекрасней красоты, чем красота текущего мёда». Мёд медленно и достойно вытекает из крана медогонки и его янтарная струя вся искрится и блестит множеством преломляющихся искорок и оттенков. Непрерывность струи свидетельствует о хорошем и доброкачественном состоянии мёда.

Пчеловод никогда не скажет о мёде – засахарился. Он скажет – закристаллизовался, а, скорее всего, даже скажет – сел или севший мёд.

Это слово выражает весь данный процесс. Вначале, в жидком и прозрачном, как янтарь, мёде, образуются малюсенькие, почти невидимые кристаллики. Мёд постепенно теряет прозрачность и даже мутнеет. Кристаллики как бы садятся на дно ёмкости, в которой находится мёд. И так, со временем, он мутнеет всё больше и больше и превращается в массу с видимыми даже невооружённым глазом мелкими, средними или крупными кристалликами, или становится похожим на топлёное сало.

Цвет мёда бывает разный – в зависимости от вида нектара, от того, с каких цветов он пчёлками собран. То он бывает янтарный, то коричневатый, то тёмно-коричневый, то светло-жёлтый, то почти бриллиантовый. Но какого бы цвета не был настоящий мёд – он прекрасен сам по себе как великолепное творение пчёл и природы, является как бы «пищей богов» и достоин всяческого уважения и поклонения…

А вот что пишет в своём «Дневнике восторгов души» теперь уже не начинающий, а достаточно опытный пчеловод-любитель Татьяна Николаевна Герасименко, по-прежнему продолжающая работать вместе с нами (или мы с ней?) с пчёлами в нашей деревне Пустошке.

«…Чудесный май. По вечерам поют соловьи. Нахожусь неотлучно на пасеке. Вокруг прекрасный медосбор. Одуванчиков – море, цветы насыщенные, толстенькие, а нектар у них такой сладкий. Цветут сливы, вишня у Семёновны, яблоньки тоже цвели очень буйно. Пчёлы купаются в пыльце.…

Высадила смородину от Дёминых. Вечером буду сажать капусту. Работаю с огромным удовольствием. Только руки вечером ноют – сердятся на меня.

…Ночью шёл дождь, тепло. Воздух утром – не надышишься!

… Выход огромного роя из улья № 1. Сел на черёмуху по всему стволу. Решила трясти прямо в подготовленный домик (улей). Смотрела очень внимательно, определяя, где может быть матка. Трутень в одну из гущ пролез. Ну, думаю, там она. Это скопление мягкой волосяной щёткой смела в домик, потом выше, ещё и ещё, прямо на рамки. Пчёлы начали лететь туда же. Оставалось только трясти и сметать остальных. Пчёлы пошли в домик и я поставила его на место.

…Пасека в утренней прохладе. И мне надо поработать (до новых роёв) внутри дома. Принесу большой берёзовый веник для стен, заварю травы пахучие, протру пол душистой водой и порядок! Здесь пыли нет – всё вокруг устлано огромным зелёным ковром. А воздух! Им не просто не надышишься, его как будто пьёшь!

…Я начинаю понимать этих чудесных насекомых, проникаюсь к ним всё большим уважением. Как они организованы и благоразумны.

Растопила русскую печь – чудесное изобретение на Руси – варит, парит, сушит, греет. На улице дождь и яркое заходящее солнце. Дождь затих. И о, чудо! Две радуги! Одна яркая, чёткая, другая побольше, несколько блёклая, но тоже непрерывной дугой через весь небосклон. Ходила любоваться ими. Заметила лесной кусочек и опушку леса, куда упиралась одним концом радуга. Пойду туда искать грибы. Это был, наверное, мне знак. Потрескивают в печке дрова. На душе покой и умиротворённость. Спокойной ночи, моя маленькая страна – Пустошка!

… От ручья накатывает туман. Мягкая белая пелена всё ближе и ближе, скоро подкатит ко мне под окошко. Хорошая примета – скоро пойдут грибы.

…Рой лепится на маленькую осинку. Слава Богу! А то опять бы, как вчера, с большой рябины пришлось стряхивать шестом, используя ещё водяной фонтан («душ») и длинную лестницу. Ветер качает всю осинку. Подставила под самый рой бачок без марли, трясанула. Всё.

Часть упала на траву, но матка в бачке, наклонила его – ползут в бачок. Пусть остальные идут туда, откуда вышли. Поставила бачок, накрытый марлей, под сирень. Проверила – там тихий умиротворённый гул. Успокоились. Ссыпать буду вечером в № 7, мне он кажется слабым.

…Сегодня был жаркий день. Пчёлы так приятно гудели от работы, а я пела от радости. В какой улей не загляну – везде рамки «забелены»

.… По всем ночам у нас за пасекой поёт коростель на одной нескончаемой трескучей ноте. Так и засыпаю под его концерт. Мои пташки со мной дружат. Я различаю, когда они тревожно кричат – значит близко сорока или кошки. Кидаюсь к ним на помощь и вместе гоним ворогов. Мне даже кажется, что они в этот момент стараются вначале звать меня, подлетают близко и по-своему зовут тревожным криком. Особенно отличаются ласточки. После того как сорока улетит, они кружат надо мной в знак благодарности. А птенцы других «малёх» уже оперились. Такие красивые желторотики, ещё ни разу не пискнули. Только их родители, сидя на проводах, постоянно кричат: «Нету, нету». Я им говорю: «Конечно, нету, никого тут нету. Не мешайте нам кормить желторотиков».

… Большой рой высоко на осинке, хорошо – тонкая. Позвала Лиду. Она держала бачок на голове, а я гнула осину в бачок и трясанула туда толстым слоем, остальное – на Лиду и траву – хорошо, что утром прокосила. Наклонила к траве бачок – ползут «солдатики». У меня выработался метод собирать рой наполовину, а вторую половину возвращать в улей, откуда он вылетел.

… Пчёлки летают при малейшем просветлении погоды. Во всю цветут Иван-чай, зверобой, таволга, раскрываются зонтичные – дягиль лесной, купырь и прочие. Красотища! Я старалась не косить лопух и сейчас его стволы – высокие, с большим количеством колючек, последние зацветают, да так красочно. Пчёлы тоже берут с его цветов нектар.

…День промчался вскачь. Два выхода в лес за грибами. Скоро полночь. Закончила разборку грибов. Волнушки замочила, подосиновики поставила варить, а подберёзовики завтра отцежу – они разомлели. Бачок уже полон прессованных, отварных, надушенных чесноком, смородиновым листом, укропом и прочим, грибов.

… Холодные ночи, заморозки. Мне нравится, проснувшись, открыть занавеску и смотреть на рассыпанные по траве «бриллианты» — по ещё зелёной траве на пасеке – крупные, а по седой, уже высохшей – мелкие. А с веток осинок они свисают крупными каплями, слегка колышутся под ветерком и переливаются в лучах солнца. Изумительная красотища!

… Утро. Солнце встаёт. Небо чистое. Осинки давно голенькие, а макушки берёз ещё золотятся под лучами солнца, да рдеют гроздья рябины. Клин за клином летят гуси, иногда прямо над нашим домом. Воздух так чист и свеж, хоть пей. Сейчас разведу огонь в печи, неспешно заварю чайку и, глядя на огонь, попью чай с мёдом. Это ли не счастье?!..»

…Берёзки и осинки с каждым годом всё ближе и ближе подбираются к нашему дому в Пустошке. Всё выше и выше они взметнулись на когда-то пахавшихся и дававших неплохой урожай зерна, а не грибов, совхозных, а ранее колхозных, полях. На некоторых полях они уже заглушили, так любимый пчёлами, хороший медонос – Иван-чай, который рос на них в первые годы запустения. Не хочется верить, что так забрасываются пашни и поливные луга по всей России. Ведь где-то, наверное, должен родиться хлеб – не всё же нам завозится из-за границы. А если кончат завозить или нечем будет за это платить? Снова начнём корчевать лес и поднимать целинные и залежные земли..? Не знаю!

… Пчёлы и люди в Пустошке тоже не знают. А кто знает..?!

Пустошка – Поваровка – Москва, 2004–2007 гг.