Упрощенная HTML-версия
СИНЕЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД
ê
297
—Может, мы поплывем на другом пароходе? — спросила Сумико, пересыпая
песок из одной руки в другую.
—Мы плывем сегодня, —ответил Кимура и кивнул на рыбачьи фанзы. —Мо-
жет быть, ты хочешь остаться с русскими, как эти наши голодранцы?
Мочки ушей Сумико налились кровью. Она вскочила и пошла к сетям, на ходу
надевая легкое кимоно. Песчинки налипли на ее шоколадные икры.
Кимура двинулся за ней. Гэта пришлепывали по белым пяткам.
Ивао насадил очки на приплюснутый свой нос и показал мне рукой на мутное
пятнышко за кормой баржи.
— Рыба, — сказал он и замахал в воздухе руками, будто плыл в ту сторону. —
Собирай и кушай! — Он повернулся и побежал за своими, переваливаясь в песке.
Когда они скрылись за фанзами, Юрик захныкал.
— Перестань! — прикрикнул я на него и обследовал на коленях лунку. Там
больше ничего не было, кроме стреляной гильзы и обломка панциря краба.
— Говорил, как на белом пароходе, а тут гранаты…— прогнусавил брат. — Я
думал, она игрушечная.
— Такими делами не шутят, — сказал я.
— Виноват я, что ее тут зарыли? — оправдывался Юрик, набирая в кулак пес-
ку и выпуская его тоненькой струйкой.
— Ты, конечно, не виноват, — согласился я, но тут же сдвинул брови. — В
следующий раз без меня не смей вертеть!.. Иначе будешь сидеть в своей корзине.
— Смотри, сколько рыбы оглоушило, — облегченно сказал Юрик, показывая
на грязное пятно, где плавали словно бы клочки бумаги. — Люблю жареную рыбу.
Я завязал свою выцветшую майку с одного конца и с этой сумкой вошел в воду.
Тут я вспомнил, что Сумико нет, снял трусы и швырнул Юрику. Теперь можно было
купаться так, чтобы вся кожа загорела. Хотя теперь уже не загоришь — конец лета.
По ночам море закутывалось туманами и с неохотой раскрывалось по утрам. Через
два денька — в школу.
Я повернул голову, чтобы посмотреть на школу. Она желтела на склоне теса-
ными своими стенами. Ее построили недалеко от нашего дома. Быстро смастери-
ли. Навезли бревен. Пришли плотники — японцы, корейцы, русские, — и только
щепки засверкали. Старая школа японцев была такая ветхая и холодная, что в ней
запретили заниматься. А в новой сложили печи из кирпича и назвали ее в честь Се-
мена. Школа имени Семена Ивановича Щавелева. Трудно мне придется: надо будет
на четверки учиться. Нельзя же в школе Семена тройки и двойки получать. И перед
японцами не хочется быть слабаком. А их много будет учиться у нас. Некоторые ры-
баки совсем не хотят переезжать в Японию. И япончата ходят гурьбой осматривать
новую школу. Я сам, когда прохожу мимо, заглядываю в классы. На хорошем месте
школу поставили. Из окон море видно до самого острова Птиц и еще дальше. Если
смотреть не мигая, смотреть, смотреть, то начинают в голубом просторе выступать
сопки Хоккайдо. И я думаю, что скоро уплывет туда Сумико. И навсегда…А может,
Кимура вдруг захочет остаться? Нет, чудеса бывают только во сне.
Я взглянул на пароход, который пришвартовывался, и бросился в воду. Под ру-
кой у меня встрепенулась полуоглушенная камбала. Я сначала испугался, дернулся
в сторону, но потом подобрал камбалу. Быстро подбился к тому месту, где граната
подняла со дна муть, водоросли, камбалу, бычков, налимов и окуней. Юрик бегал по
берегу и кричал мне, где еще всплыла рыба.
Майка моя раздулась. Я еле подволок ее к берегу. Юрик накинулся на рыбу,
взвешивая ее в руке.
— Ого-го! Еще живая…
Я растянулся опять. Песчинки впились в кожу.