Упрощенная HTML-версия
Иннокентий ЧЕРЕМНЫХ
ê
200
— Что спрашиваешь, — злился Гришка. — «Языка» мы передали в руки пе-
хоты. Леня кричит: «За мной, на помощь!» — бросился к вам, я за ним... И тут он
взмахнул руками и упал!
B роту мы едва приплелись. Почти все покалеченные. Раненых отправили в
санбат. Сергей Скольжиков там умер. Могилу для Лени Крамынина вырыли рядом
с холмиком Полякова.
Леня лежал на носилках — как живой, только лицо побледнело и брови да
волосы, казалось, стали чернее.
... Ходим в разведку каждый день. Залатать брюки, гимнастерки некогда. Бо-
лячки на коленях не подживали, а, наоборот, разбаливались. И я опять попал на
глаза Филиппа Ивановича Баранова.
— Собирай свои шмутки, со мной пойдешь, — сказал он.
— Куда вы его? — забеспокоился Рубанов. — И так людей нет!
— Сегодня придут люди. Из особого отдела полроты заберем: сибиряков, за-
байкальцев, а он в ординарцах у меня походит! Колени подживут.
Филипп Иванович, приведя меня в свою землянку, вытряхнул из вещевого
мешка тряпье.
— Выбирай брюки, гимнастерку, — сказал он. — Рвань свою сожги. Бери си-
ние. Они тебе как раз будут, мне маловатые.
Приодел меня в офицерское обмундирование, сказал, чтобы я как следует
отоспался. Ночами он то и дело ворочался, тяжело вздыхал. Белокожее лицо осу-
нулось, ел плохо. А ели мы с ним из одного котелка, и он подсовывал мне свою
порцию мяса:
— Ешь, поправляйся!
И как-то за обедом сказал:
— На душе гадко! Ты случаем не женат?
— Сам не знаю, женат или не женат!
— Как так — не знаешь?
—Женился, а домой не привел, и она опять стала девкой. Теперь с подростком
соседским скрутилась.
— Да-а! Успевают, пока война. А я женат! — он расстегнул карман гимнас-
терки, что-то хотел вынуть, да спохватился, что мы за едой, заторопил: — Хлебай,
хлебай! Не смотри на меня, — и застегнул карман. — А она тебя в письме не спра-
шивала, как ты на то посмотришь, что она мальчонку полюбила?
— Нет. Чего у меня спрашивать! Просто не стала писать, чтоб я понял. Да мне
другие все описали.
— А меня вот разлюбезная женушка спрашивает: «Феликс, — так она зовет
меня, — говорят, война не скоро кончится. Останешься ли ты живым? Может, мне
не ждать? Жить чертовски хочется! Мастер завода за мной ухлестывает, тебя жалко.
А может, выйти за него? Ребенка хочется! Не сердись, ответь, пожалуйста!» — Ба-
ранов тяжело вздохнул, хлебнул суп и опять заговорил: — Жена мужа спрашивает,
за кого ей замуж идти... Мастер ухаживает, жить им хочется, а нам — нет!
— Ну и что вы ответили? — спросил я.
— Написал, чтобы выходила замуж за мастера. Да долго не раздумывала, а то
он на другой женится. Для тех, кто сейчас в тылу, большой выбор.
Погода стояла дождливая, в землянке было прохладно, и я, растопив печурку,
перечитывал письма из дома. По письмам я все знал, что делается в деревне. Кто
уже съел хлеб, что был получен до войны, у кого должно быть еще много хлеба...