Упрощенная HTML-версия
ЛЕДОЛОМ НА АНГАРЕ
ê
257
ЛЕДОЛОМ НА АНГАРЕ
О служебной или комнатной собаке я и не помышлял: мы снимали угол в чу-
жой квартире. Завести хотя бы дворняжку. А чем кормить?
В тридцать первом году этот вопрос не был праздным: на карточной норме у
нас у самих подвело животы. Все же Витька поддерживал меня:
—Маленькую-премаленькую собачонку...
Тетя Зина, квартирная хозяйка, держала сторону нашей матери:
— У самих ребра из-под рубахи выпирают. Собаку им.
Той осенью в городе даже и бродячих собак почти не осталось. А если и были
они, тощие-претощие, так дружбу с мальчишками не водили, сломя голову уди-
рали, только поманишь. Им тоже жилось не сладко, за ними повсюду охотились
собачники. И все ж мне посчастливело: целую зиму я дружил с настоящей ученой
овчаркой.
Второй этаж над нами занимала семья доктора Сиренского. В ту пору еще бы-
товала частная практика, и врачам давали привилегию, разрешали иметь лишнюю
площадь под больничный кабинет. У нас внизу в таких же точно комнатах жили три
семьи.
Осенью наверху прибавился новый жилец, сразу же взбудораживший умы
всех пацанов. То был младший брат Андрея Анатольевича Сиренского. Длинно-
полая шинель и красные кубари в синих петлицах околдовали нас. До этого самым
значительным и почитаемым человеком во дворе был врач Сиренский. Младший
брат сразу затмил его, по крайней мере в наших глазах. Что значил какой-то врач
рядом с военным?
Но главное, что возвышало младшего Сиренского даже и над любым военным,
была ученая овчарка, которую он привез с собой. По-другому ее не называли —
ученая. То был великолепный остроухий пес, отлично сознающий свою исключи-
тельность. Никого из нас он не удостаивал даже взглядом и совершенно поразил
нас своей ученостью. Военный велел ему сидеть — он садился, приказывал ле-
жать — ложился, закидывал палку — пес мгновенно разыскивал ее и приносил.
Если бы нам сказали, что он умеет читать и знает таблицу умножения, никто бы не
усомнился в этом. Мы сами сочиняли легенды о его подвигах. В каких войсках слу-
жил младший Сиренский, никто не знал. Мы решили — на границе. А коли так, то у
столь ученой овчарки хватало работы: скольких диверсантов он уже задерживал...
Кличка у пса, верно, была чересчур простая — Байкал. Так звали половину
иркутских дворняжек. Но мы и это прощали ему.
Случилось так, что на всю зиму Байкал остался без хозяина, военный уехал
в Москву на курсы. С ним Сиренские отправили своих детей к родственникам на
Украину: то ли в Одессу, то ли в другой город. По слухам, там не так сильно бедс-
твовали, как у нас. А возможно, этому была другая причина. Ученый пес остался на
попечении старшего брата. Поговаривали, что на Байкала выдавали специальную