Упрощенная HTML-версия
Дмитрий СЕРГЕЕВ
ê
266
Правобережные лесистые сопки, видимые от нас, посерели, там и сям их еще пят-
нали сугробы, но уже не слепили прежней белизной. Лишь Ангара все еще стояла
подо льдом. Хотя и здесь мартовское солнце брало свое: торосы измельчали, опла-
вились, напротив церкви на месте недавней проруби проело полынью, в ней кати-
лась ледяно-прозрачная со стекольной прозеленью ангарская вода. Ступать на лед
было опасно, он истончал, изноздрился. Днем по-весеннему грело, на проталинах
можно стало играть в бабки и в чику.
Ледолом начался в полдень. Занятия в школе давно уже шли по обычному рас-
писанию, наш класс снова учился в первую смену. Только что кончились уроки. Над
Ангарой прокатился приглушенный громовой удар. И ребятня и взрослые высыпа-
ли на берег. Ярко светило апрельское солнце, частая капель стучала по оттаявшим
тротуарам. Черную гору угля усыпали пацаны: и те, что учились в первую смену, и
старшие. Посреди этой мурашиной толчеи возвышались фигуры взрослых. Зрели-
ще захватило всех.
С пугающим гулом раскалывались льдины. Их вздыбливало, громоздило по-
верх торосов, они рушились, образуя заломы из ледяного боя и крошева. Вся эта
масса бугрилась, перла на берег, угрожая разогнать праздную толпу. Потом внезап-
но опадала. Течение тут же приносило новые льдины, их вздымало, крошило, сби-
вало в кучу. Как раз здесь, напротив угольного причала, была самая узкая горлови-
на. Даже стремительное ангарское течение не успевало расчищать русло. Казалось,
реку совсем запрудило. Прозрачная вода устремилась поверх голубого и зеленого
льда, но он тут же всплывал, омытый и чистый. Уже затопило береговую кромку.
Вода слизывала угольную мелочь, просыпанную при разгрузке барж, подобралась
к дырявому бочонку, впаянному в прибрежный сугроб. Бочонок закачался, вознесся
над ледяным крошевом. Еще немного, и вода хлынет в улицу. Толпа ахнула, приго-
товилась бежать. Но что-то произошло на середине реки, пушечный раскат принес-
ло оттуда. Ледяная гора осела, громко зашуршало вдоль берега. Давешний бочонок
с грязным сугробным пластом увлекло в реку. На миг его окунуло. Водяные потоки
катились с него, смывая угольную чернь. Сквозь продырявленный весенний сугроб
фонтанили прозрачные струи. Потом две тяжелые льдины смяли снежный пласт,
бочонок хрустнул. А когда льдины вновь растащило, вода выбросила на них бочо-
ночные клепки.
— Вот это да!
Рядом стоял Андрей Анатольевич. Каракулевая папаха сбилась набекрень, едва
держалась на его лысеющей голове. Прищуренные глаза сверкали по-мальчишечьи
озорно. Таким я никогда не видел его. Я удивился, что поблизости не видно Байка-
ла. Почему его не выпустили на прогулку? Обычно он встречал меня у школьного
подъезда, а сегодня не появился.
Ледяной затор продвинулся ниже. Теперь Ангару дыбило и пучило у Знамен-
ского собора. Глазам больно было смотреть туда: нестерпимой солнечной белизной
сияли каменная ограда и церковные стены.
Вскоре прорвало и там. Река быстро очистилась. Поверху несло лишь одиноч-
ные глыбы и шугу, как бывает в канун рекостава. Переменился и цвет воды — она
стала еще прозрачнее и синее. Толпа на берегу поредела, остались одни мальчишки.
Я не видел, когда исчез Андрей Анатольевич.
***
Навстречу бежал Витька, кричал что-то неразборчивое, бессмысленное. Глаза
у него были дикие. Недоброе предчувствие полоснуло меня.