Упрощенная HTML-версия
ЛЕДОЛОМ НА АНГАРЕ
ê
267
— Байкал... Военные... на машине... — Витька запыхался, проглатывая слова.
Мы наперегонки неслись вдоль набережной. Витька пытался говорить — невоз-
можно было разобрать ни одного слова. Но я все уже понял. Когда мы через поповс-
кую калитку вбежали во двор, крытая военная машина, на которой увозили Байкала,
выворачивала из главных ворот.
Несколько кварталов я понапрасну гнался за ней.
Давний ледолом на Ангаре потому и запомнился, что с ним связана моя первая
утрата. Как я казнился после, что не ушел сразу, когда прорвало затор, а битый час
еще торчал на берегу! Если бы я не был так поглощен зрелищем ледолома, я мог бы
видеть, как за Андреем Анатольевичем прибежала соседская девочка, что-то сказа-
ла ему и он с озабоченным видом заспешил домой. Полы его незастегнутого пальто
развевались на ходу, а быстроногая девочка семенила вокруг него и что-то еще го-
ворила ему. Но я ничего этого не видел — только Ангару, которая крушила и ломала
лед, державший ее в плену целую зиму.
Младший Сиренский возвратился из Москвы, не известив брата телеграммой.
В Иркутске он задержался всего на полтора часа — время стоянки поезда в те годы.
После мне рассказали, как отчаянно сопротивлялся Байкал, не хотел идти в машину,
как он рвался и лаял.
— Он тут с мальчиком подружился, — объяснил причину строптивости Бай-
кала Андрей Анатольевич.
Младший Сиренский рассердился, укорил старшего брата, что ему ничего не-
льзя доверять, недобрым словом помянул меня:
— Окаянный бесенок, изурочил щенка!
Андрей Анатольевич, признавая свою вину, оправдывался: ему недосуг было
прогуливать пса, и Байкал за зиму привязался к мальчику.
— Нельзя было этого допускать! У служебной собаки не должно быть привя-
занностей.
Пока Витька искал меня, военный укротил Байкала — перетянул ему глотку
жестким ошейником с шипами.
***
Осенью военный снова навестил старшего брата. Я весь день просидел у
крыльца, ожидая Байкала. Увы, на этот раз пограничник был один, без овчарки. Он
недолго гостил у брата и вскоре уехал.
А спустя немного я случайно узнал правду о бесславной участи моего любим-
ца. Байкал не был чистокровным щенком овчарки. Младший Сиренский не стал
готовить из него пограничную собаку, а приобрел для своего подрастающего сына.
Хотел только обучить щенка кой-каким собачьим премудростям, но Байкал и этого
не усвоил. Действительно ли я был виновен — изурочил щенка или же обучение
проводилось по неверной системе, осталось неизвестно. Андрей Анатольевич, ко-
торый рассказывал это, ничего не мог сказать. Байкал теперь живет при доме млад-
шего Сиренского на правах дворняги. Живется ему неплохо: мальчик — сын воен-
ного — не чает в нем души, и Байкал дружит с ним.
Никому из ребят я не сказал правды и вопреки всему продолжал верить, что
Байкал служит на границе. Чуть ли не каждый день я придумывал, какие геройские
подвиги он совершает, задерживая диверсантов и шпионов, и на перемене расска-
зывал. Мне верили, потому что все считали меня настоящим хозяином Байкала, и
потому что всем нам хотелось верить только в хорошее.