Упрощенная HTML-версия
Валентин РАСПУТИН
ê
374
Сеня тоже опустил в пакет бумажку в пять тысяч. Для него это были деньги. За
такие деньги он встал сбоку, на ступеньку ниже, и, чувствуя второе после «Шанхая»
потрясение, охваченный удивлением, жалостью и болью, смотрел неотрывно, как
опускают и опускают деньги. Господи, что же это на свете делается?! Видит ли Бог?
А может, это Он, Бог, послал от Себя это ангельское создание, чтобы иметь чистое
свидетельство?
Не удержавшись, Сеня тронул за плечико девочку и спросил:
— У тебя мама есть?
Она торопливо и отрицательно, не поднимая глаз, замотала головой.
— С кем же ты живешь?
— Одна.
Едва он заговорил с девочкой, их стали обходить. Не зная, что сказать и чем
унять свою боль, Сеня продолжал стоять рядом. Девочка вдруг попросила:
— Дядя, отойдите, пожалуйста, вы мне мешаете.
Он отошел. Нервно закурил, стоя на мраморной площадке, чтобы быть на виду,
и смотрел куда-то поверх города. Здесь и нашла его дочь. Жадно хватая дым, Сеня
показал Людмиле на девочку:
— Посмотри какая. Говорит, что одна живет.
— Я слышала про нее, — вспомнила Людмила. — Слышала, будто в коробках
на базаре ночует. —Она всмотрелась в девочку. —Не похоже, чтобы в коробках. —
И добавила: — Мы устали от грязной, оборванной нищеты, нам и нищету подавай
красивенькую.
* * *
Сеня купил и пива для женщины, и для девочки подкрашенной воды в лит-
ровой пластмассовой бутылке, прогибающейся под рукой. Они отошли от коммер-
ции вглубь пустыря, который все другие старались обходить. Сеня еще помнил по
старым наездам в город, что здесь стояли деревянные дома с заросшими зеленью
двориками. Дома снесли, освобождая место для какого-то большого строительства,
но тут упало нестроительное время, и так все и осталось в горьком запустении. Из
земли выбило дождями гнилые деревянные оклады домов, кучами торчали кирпичи
и глина от печей, до сих пор пахло гарью и затхлостью. Трава выбивалась кустисты-
ми пучками, торчали обгоревшие доски, чернели следы кострищ.
Сесть было некуда, да Сене и некогдилось с посиделками, в любой момент мог
показаться «Метеор». Он сам открыл банку с пивом и вздрогнул от тугого фырка,
с каким выбросился из банки газ. С бутылкой провозился больше, пробка прокру-
чивалась, и пришлось ее по-дикарски свернуть на сторону. Девочка приняла бутыл-
ку обеими руками, сказав вчерашним голоском «спасибо», и опустила на землю,
присела на корточки рядом. Женщина отпила из банки без той жадности, которую
можно было от нее ожидать. Она продолжала присматриваться к Сене, а он не мог
отвести глаз от девочки и заметил на этот раз, что ангельское лицо, с таким вдохно-
вением слепленное, пожалуй, не вздуто изнутри свечкой, которая бы его освещала
и теплила. Или она загасла уже при жизни; лицо казалось тусклым. И все же оно
было красивым, очень красивым какой-то красотой иных краев. Одета она была
по-иному, чем накануне: в платье мягкой зелени с отложным воротничком и выши-
тым на груди цветком; на ногах белые, со шнуровкой, низкие туфельки. Пригляд за
девочкой был, в этом можно было не сомневаться.
— Купи девочку, — вдруг услышал Сеня.