Упрощенная HTML-версия
Леонид БОРОДИН
ê
426
Сверкающее оружие на стенах уже не доставляло мне никакого удовольствия.
Я машинально потрогал рукой длинное остроконечное копье, присел на пол на шку-
ры, лег на спину и лежал, кажется, долго и слышал голос дочери князя Байколлы,
рассказывающей предание. Еще я пытался понять, как предание может быть прав-
дой, если там есть то, чего не бывает. Но ведь и старух в голубом одеянии тоже не
бывает на скалах, однако там, за камнем, открывающим вход в замок, сидит старуха
Сарма — и это факт! А разве другой, кто не видел бы этого своими глазами, разве
он поверил бы, если б я рассказал!
А что если попробовать упросить Сарму рассказать о том, что не успела де-
вочка?! И я ведь до сих пор не знаю, как ее зовут! Она не спрашивала об этом меня,
а я не решался спросить ее. Да и случая такого не представлялось. Бегом кинулся я
по лестнице, бегом пробежал по пещере, в минуту оказался около Сармы. Она же
встретила меня окриком.
— А кто будет вход за тебя закрывать, попрыгушка писклявая!
Я вернулся, задвинул камень. Ее голос, ее всегда противный голос охладил
меня, и уже не хотелось просить ее о чем-либо. Я подошел и сел около нее на ка-
мень. Она подозрительно покосилась, что-то прошамкала губами, но вслух ничего
не сказала. А когда через минуту я взглянул на нее, лицо ее было печально, как од-
нажды я уже видел, и, как в тот раз, сразу исчезла неприязнь к ней. И я решился.
— Бабушка, — сказал я просто, без всякой натяжки в голосе. — Там мне рас-
сказали предание. Я теперь знаю, как все было, то есть как все началось... Раз уж
я все равно знаю, может, вы расскажете мне, что случилось, отчего они там... а вы
вот... сидите здесь...
Очень мне не хотелось, чтоб она снова начала ругаться, так хотелось услышать
от нее нормальные слова! И это случилось! Не поворачиваясь ко мне, но без обыч-
ного ехидства, она спросила:
— Почему же они не рассказали тебе всего?
— Девочка хотела рассказать... но ей было трудно... она устала.
Мстительное выражение промелькнуло по ее лицу и отразилось в словах.
— Еще бы! О преступлении всегда трудно рассказывать!
— Расскажите, а? — взмолился я.
Взгляд Сармы стал гордым, и она даже мне показалась не такой уж старой.
— Ты хочешь знать, почему я здесь сижу! Посмотри вперед! Что видишь ты?
Впереди, в треугольнике ущелья открывался Байкал, и когда я ответил: «Там
Байкал!», то заново пережил красоту высоты и перспективы, что открывалась со
скалы.
— Пожалуйста, не коверкай слова! Слышать этого не могу! — она вся смор-
щилась. — Не видишь ты и не можешь видеть! Там, в водяной пучине, на дне, на
глубине, куда и рыбы не заплывают, там стоит мраморный гроб, и в нем мой млад-
ший сын, мой любимый Марит!
Она замолчала, и я не смел ее торопить.
—Когда я шла со своими сыновьями в Долину Молодого Месяца, я знала, куда
шла, знала, зачем шла. Но людям Долины я не сказала ничего! Они должны были
узнать все потом...
Она вздохнула.
—Может быть, и надо было мне все рассказать им, может быть, тогда не слу-
чилось бы всего...
Старшему моему сыну, его звали Нессей, было семнадцать лет, но он был уже
настоящий мужчина, и ни один мужчина Долины не мог соперничать с ним в силе,
в уме или в ловкости! Самые сильные мужчины Долины рядом с ним казались под-
ростками. Мариту, моему младшему... ему было десять лет, но он уже мог камнем