Упрощенная HTML-версия
Евгений СУВОРОВ
ê
474
Сова ль моя, совка,
Вдова ль моя, вдовка,
Где ж ты бывала,
Где ж ты летала?
Из народной песни
1
Утром — этого у меня никак не получалось в городе — поднялся до восхода
солнца, в пять часов. Осторожно, чтобы не разбудить жену, оделся, так же осторож-
но вышел на кухню, по размерам почти не уступавшую большой комнате, где мы
спали.
С первого дня, как мы приехали в деревню, я занял кровать отца, стоявшую у
окна к дороге, жена — кровать матери, тоже стоявшую у окна, из которого видно
крыльцо, угол дома, верх колодезного журавца и высокий лес на той стороне боло-
та. Кровати были совсем старые, односпальные, принесенные с чердака, но стояли
на тех же местах. В старом доме не скрипела ни одна половица. Пол плотный, из
толстых плах, с глубоким подпольем, и кажется, что ходишь по палубе корабля. И
океан в окно виден с гигантскими волнами, только не голубой, не синий, а темно-
зеленый — присаянская холмистая тайга.
Открываю широкую осевшую дверь, ведущую в сени, и еще одну дверь, с ве-
ранды, легкую, желтоватую, слоистую, все еще пахнущую сосной. Если ее слег-
ка придержать, то она закроется неслышно. И в детстве человек, спускавшийся с
крыльца, иногда вызывал во мне странное ощущение: откуда взялся он на крыльце,
с неба свалился, что ли? Я, когда был маленьким, да и подростком, дверь не придер-
живал: мне нравилось, как со звоном ударялась о скобу полусогнутая железная дуж-
ка, и как тонкая дверь отвечала ей мягким, спокойным звуком. Для кого-то, может, и
пустяк, а для меня с этим коротким, радостно-металлическим, как будто нечаянным,
а потом деревянно-гитарным звуком, который был только у нашей двери, связаны
многие воспоминания детства! Стоило звякнуть дужке, отозваться двери — и я сра-
зу же что-нибудь видел из прошлого или меня начинало томить что-то случившееся
со мной, когда я жил в деревне, но никак не всплывавшее в памяти… Потом, когда
отойду от дома или уеду далеко, вспомнится!
Не знаю, дужка ли поржавевшая была виною или то, что наконец-то победил
себя и встал в пять утра, как всегда вставали мои отец с матерью, но с крыльца я со-
шел в самом прекрасном расположении духа и, кажется, никогда не чувствовал себя
таким молодым, здоровым, счастливым! Я едва удержался, чтобы не вернуться и не
разбудить жену, — пусть и она посмотрит, какое сегодня утро! Я знал: она сначала
удивится, куда я так рано поднялся, потом все поймет, обидится, что без нее ушел,