Упрощенная HTML-версия
СОВКА
ê
489
6
Еще засветло к деду Игнату прибегали родственники жениха и невесты, про-
сили не опаздывать на свадьбу. Без бригадира, все понимали, свадьба получится
самовольной.
Редчанков, только что приехавший с полей, выслушивал приглашение, не от-
казывался, но и не торопился идти: он сидел на крашеной лавке, чуть склонившись
набок, к подоконнику, принимал к сведению наперебой сказанные слова, молча,
едва заметно, кивал: мол, понял, идите. Нездоров был Игнат или так умотался за
день, что даже сидеть не мог?
Аграфена, высокая, дородная, нисколько не похожая на старуху, сердилась на
Игната:
— Генерал нашелся! Зовут — иди. Как же ты не пойдешь? — не понимала
она, разодетая во все праздничное и терпеливо ждавшая, когда муж поднимется с
лавки, к которой он как будто прирос. — Переоденься, — просила она, — не куда-
нибудь идем, а на свадьбу. И так всю жизнь в одном ходишь. Георгии надень, чего
им валяться в ящике.
Игнат продолжал сидеть, что-то обдумывая. Причин у него много было так
вести себя: Совка, считал он, рановато выходит замуж — надо бы подождать еще
годик.
Во-вторых, и это самое главное, он привык к мысли, что Совка будет его не-
весткой; и вроде все шло к тому, а Федя в самый ответственный момент, когда девку
надо было держать покрепче, отпустил ее. А уж коль проморгал, прямо надо ска-
зать, королеву («Засмотрелся на коров!» — как-то невесело пошутил он над сыном),
то нечего лезть с цветочками к чужой невесте, да еще на виду у всей деревни! Кому
это понравится?! Ишь храбрый какой! Ишь внимательный какой нашелся! Где рань-
ше-то был?!
Игнат готов был все забыть — другого-то выхода не было! — но букетик, ма-
ленький букетик лесных цветов стоял перед глазами — и хоть ты что делай! А даль-
ше в рассуждениях Игната выходило и вовсе что-то несуразное: потрава была вчера,
цветы— сегодня, а у него все отчетливее вырисовывалась и все больше походила на
правду такая картина: пока Федя собирал цветы, коровы и залезли в пшеницу! Он
знал: не так все было, но через какое-то время так будут говорить в деревне, чтоб
посмеяться над Федей, а стало быть, и над Игнатом. Над стариком бы ладно, стер-
пел, но когда смеются над бригадиром — это гиблое дело.
Жена, зная его характер, ждала, когда он остынет. Но она его все-таки поторап-
ливала, и на свадьбу он пошел не совсем остывшим.
Георгиевские кресты, полученные в германскую, он, конечно, не надел, но по-
обещал жене: «Разобьем фашистов под Сталинградом — неделю снимать не буду!»
А в остальном во всем послушался: малость укоротил ножницами бороду, белую
косоворотку с цветами надел — «подчепурился», как он говорил в таких случаях.
Все у него вышло очень быстро, по-военному, и это немного тревожило Аграфену:
не в духе старик, чем-то недоволен, и она с опаской взглядывала на него, всячески
умиротворяла, только чтоб не сердился на Федю, ни на кого не сердился…Неуступ-
чивым Игнат сделался, как поставили его бригадиром, и Аграфена иногда терялась,
не понимала, хорошо это или плохо.
Не успели они ворота закрыть, как увидели спешащую к ним Корольчиху. Она
еще издали разулыбалась, когда увидела, какие принаряженные Игнат с Аграфеной.
Главное — Игнат. Корольчиха вся испереживалась — боялась, что он опять начнет