Упрощенная HTML-версия
ê
АЛБАЗИНСКАЯ КРЕПОСТЬ
77
Торопливо вошел думный дьяк.
— Великий государь, хоть в день твоих светлых именин отойди от государе-
вых забот. А ты, боярин, неужели повременить не в силах?.. Краем уха я слыхал о
делах восточных. Отдохни, великий государь, а я по приказу посольскому твоим
именем все исполнил.
Царь кивнул головой. Боярин ушел, оставив царя с дьяком вдвоем.
Лишь через неделю узнал Матвеев, как выполнил волю царя думный дьяк.
Послал он нерчинскому воеводе гонца с грамотой смертной. А в день царских име-
нин послал второго скорого гонца с грамотой щедрой. Ежели гонец доставит смерт-
ную грамоту ко времени, быть тем грабежникам казненным. На все воля божья.
В щедрой же грамоте Ярофею Сабурову царь в день своих светлых именин
все прощал и ставил его приказчиком Албазин-крепости. Казакам же его положил
жалованье и послал из царской казны две тысячи серебром.
В субботний день до солнцевосхода из Москвы поехал скорый гонец с царе-
вой грамотой. Он миновал московскую заставу, круто повернул и выехал на широ-
кую дорогу, что идет к северу, на Пермь.
АЛБАЗИНСКАЯ ВОЛЬНИЦА
Албазинская крепость росла. Даурские и маньчжурские тайные доглядчики
дивились, сколь проворно хозяйствуют на Амуре казаки Ярофея. Слава прошла да-
леко о безвоеводской, вольной и сытой жизни на Амуре-реке; тянулся к Ярофею
Сабурову гулевой, босой, рваный люд... Около Албазина пришлый народ селился
вольно. Облюбовав удобное место, пришельцы расчищали его от леса и селились.
Трудился народ по-разному: кто пахал пашни, кто промышлял соболя, кто за ремес-
ло взялся. Явились и купцы, обосновались наскоро, лавки поставили в косой ряд и
торговлю повели.
По почину купцов да казачьих жонок возвели албазинцы на пригорке цер-
ковь.
Едва всплывало солнце и утро багрянило вершины зеленых гор, расцветал
Албазин. Белесый туман редел, таял, подымаясь ввысь. По утренней росе шли к
берегу казачьи рыболовы. Сети бросали на тихой заводи и, вытащив богатую тоню,
хвалили щедрость кормильца и богатея Амура-батюшку. Жонки сбирали в корзины
улов: жирных сазанов, тайменей, щук, налимов, лещей; сердито выбрасывали на
песок черную большеголовую рыбу — широколобку, по прозвищу черт-рыба, да
пучеглазых раков. Черт-рыба металась на песке, жадно хватала воздух непомерно
большой зубастой пастью, раки шевелили длинными усами, торопливо пятились к
воде, щелкая крючковатыми клешнями.
По увалу возле рощи семья казака Стрешнева расчищала пашню. В прошлую
осень собрали албазинцы с новой землицы первый богатый урожай. Радовались ка-
заки-землеробы: стояли хлеба золотой стеной, высокие, густые, колосистые. Налив-
ные зерна пшеницы заполнили наскоро срубленные закрома. Зажили казаки сыто,
многие побросали куяки, самопалы, сабли...
В казацкой кузне не потухал горн: кузнецы безотказно ладили сохи, бороны,
ковали серпы, косы, ножи, топоры. Отыскались медники, подеревщики, кожевники
и прочего ремесла люди. Всем хватало дела и забот.
Нередко албазинцы приносили в кузню даурские серпы, косы, мотыги. Серпы
были похожи на клинки, а косы — на узкий полумесяц. Тогда кузнецы бросали