Упрощенная HTML-версия
Геннадий МАШКИН
ê
266
надежды поймать Кимуру. А Кимура наверняка думает, как бы отомстить отцу. И
вот я сам в руки к нему пришел… Со скоростью улитки я ощупал карманы. Ракеты
не было. Давно ее спрятал в свою школьную сумку. И тесак — сама судьба посы-
лала! — не взял. Ну и поделом будет, если Кимура придушит, как котенка. Я затаил
дыхание и сполз на самый киль, чтобы спрятаться от ярких пучков света из щелок
и осколочных дырок.
— Кимура-сан, — говорила Сумико, — курите табак. Вчера русская бабушка
опять приносила папе табак. Здесь, в узелке, рис и табак.
—Я не буду курить русскую подачку, — ответил Кимура и отодвинул кисетик,
протянутый Сумико. Он взял плоскую жестяную коробочку с рисом, зажал между
пальцами палочки и начал кидать рис в рот.
— Ивао купит табак в другом месте, — сказала Сумико. Она подала фарфоро-
вый чайник.
Кимура отпил из него прямо через носик. Беглец был, видно, очень голодный
и чавкал.
— Как здоровье Ге? — спросил Кимура.
—Русская бабушка его лечит травами, — ответила Сумико. —По вечерам они
смотрят на луну и повторяют молитву. Бабушка спрашивала о вас, Кимура-сан.
— Не говорите обо мне бабушке, — сказал Кимура. — Ни одному русскому
нельзя доверять.
—Не все русские плохие, —робко возразила Сумико и наклонила голову. Чер-
ный гребешок волос на виске свесился возле глаза.
У меня занемела нога, и я передвинул ее. Какая-то банка покатилась и загреме-
ла, точно Илья пророк на колеснице.
Правая рука Кимуры мгновенно очутилась за пазухой, точно он хотел почесать
грудь. Тогда я вскочил и побежал. Я летел, как ветер. Но мягкие прыжки Кимуры
догоняли меня. Если бы я догадался оставить дыру открытой!
— А-а-а!
Кимура схватил меня над ящиком. Он закрыл мой рот ладонью, которая пахла
рисом. Японец прижал меня к своей твердой груди, точно хотел раздавить. За пазу-
хой у него лежало что-то продолговатое — не то пистолет, не то нож.
Я брыкался ногами и мычал:
— Пусти! Не имеешь права!..
Я прижал руки к карману, чтобы Кимура не отобрал у меня письмо и не прочи-
тал. Но он как раз это и сделал. Отодрал мои руки и вынул письмо к Сумико.
Видели бы ребята… А знали бы они, кто меня спас…
К нам подпорхнула Сумико. Она первым делом вцепилась в руку Кимуре, и
мне полегчало. А то уже рябчики запестрели в глазах.
— Кимура-сан, — пропищала Сумико, — у Геры больная рука.
Кимура ослабил тиски. И он прочел письмо, одной рукой придерживая листок
против света, что бил из-под ящика.
— Кимура-сан, — продолжала Сумико, — Гера знает нашу баржу. Помните,
он спас меня здесь?
Кимура поставил меня между Сумико и собою. Сам наступил ногой на ящик,
который закрывал мне дорогу на свободу.
—Тихо! — приказал мне Кимура. —Иначе я не гарантирую вам жизнь! —Он
скосил глаза на Сумико и заговорил с ней по-японски, даже не подозревая, что я
почти все понимаю.
— Ты должна отвлечь своего русского поклонника, — сказал Кимура. — Я
переведу шлюпку на Мутную речку. Там густые кусты над водой. Пусть Ивао при-