Упрощенная HTML-версия
СИНЕЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД
ê
277
Я забрался в свою постель и накрылся с головой одеялом.
… А если нет его, нельзя ли, чтобы все вокруг было как на «Оранжаде»?
Пришли наши и Рыбины. Зажгли свет только в левой комнате. Стали укладывать-
ся. Говорили они шепотом. Я слышал, как бабушка уговаривала маму перейти в комна-
ту к отцу. Но мама резко ответила ей, чтобы бабушка не совалась не в свои дела.
И тогда я решил, что человеку, конечно, трудно устроить жизнь, как на белом
пароходе.
13
Проснулся я от щекотки. Лягнул, не раскрывая глаз, но в Юрика не попал. Он
издали щекотал мне пятку соломинкой и хихикал.
— Вставай, лежебока, — сказала бабушка и загремела посудой у печки, —
проспишь белый свет.
Я притаился и, когда Юрик подполз ближе, накинул на него одеяло. Он заво-
пил, потому что боялся задохнуться.
— Попей чаю! — крикнула мне бабушка, но я уже мчался по лестнице. Мне
надо было договориться с Сумико, чтобы она никуда не уходила, ждала меня. Я
позавтракаю, и мы с ней убежим на море купаться.
Я постучался. Мне никто не ответил. Тогда я откатил дверь. В комнате —пусто.
На татами валялась мерная трубка с длинным мундштуком. Я крикнул вполголоса:
— Эй!
Никто не отозвался. Я вошел во вторую дверь. На полу валялась желтая ко-
сынка Ивао. Я повернулся. Рыбки в аквариуме в углу пялили на меня глаза. Я нашел
крошки за аквариумом и бросил в воду несколько щепоток. Рыбешки накинулись
на пищу. Их, видно, не кормили утром. Сбежали хозяева… И Сумико с ними! Су-
мико!..
Я плотно задвинул дверь и медленно поднялся по лестнице.
— Давай чаю, бабушка, — сказал я.
— Умойся сначала, — ответила она.
Я равнодушно сполоснулся под умывальником. Бабушка поставила на низень-
кий столик рисовую кашу с молоком.
— Я же сказал — чаю, — нахмурился я.
—Не выламывайся, ешь, — приказала она и скрестила руки впереди. —Мать
приказала табак полоть.
— Я его не курю, — ответил я, ковыряясь ложкой в каше.
— Со мной ты бедовый, — сказала она, качая головой. — А перед отцом?..
Я промолчал и усердно стал есть кашу. Бабушка подставила мне и кружку чаю.
Бабушкины глаза были блеклые, как ее старая синяя кофта, и добрые-добрые. Губы
сжаты вроде сурово, но самые кончики вздернулись вверх. Сказать ей или нет, что
ее японцы удрали? Лучше скажу после. Она расстроится. Все-таки крепко сдружи-
лась с ними. Как вчера она их защищала! А они всех обвели вокруг пальца…И меня
особенно… Эх, Сумико, Сумико! Я думал, что мы друзья… Я поднял глаза на деда,
тяжело вздохнул и отвел взгляд. А может, вовсе и не Кимура поджег? Тогда почему
все удрали? Если невиновны, зачем удирать?.. Эх, Сумико, Сумико!..
— Опять на целый день? — спросила бабушка.
— Есть дело, — ответил я, запивая кашу чаем.
— Какое? — подлез ко мне Юрик.
— Важное, — сказал я.