Упрощенная HTML-версия
УСПЕХ
ê
41
— И убежала на кухню.
Мамаша — еще нестарая миловидная женщина, похожая, впрочем, на гусыню.
Длинная шея, узкие плечи, белая блузка и строгое, даже надменное выражение лица.
Минуту мы молчали. Я бы давно уже смутился, но не таков мой герой.
— Я очень рада, что мы познакомились, — сказала, наконец, мамаша.
— Да, — отвечаю я, — это не лишнее.
И снова молчание. Слышно только, как Машенька бренчит на кухне кастрюлями.
«Начну, — решил я, — ошарашу сразу».
Я откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и начал:
—Мы, Варвара Семеновна, люди умные и не будем играть втемную. Я женюсь
на вашей дочери. Не надо истерик, слез, восторгов тоже не надо. Обойдемся без
междометий, восклицаний и прочих изъявлений чувств. Экономьте нервы... Вопро-
сов вы мне тоже не задавайте. Я все сам объясню. Вы хотите знать, кто я такой. Вы,
конечно, слышали, что меня считают здесь... как бы это вам сказать... непорядоч-
ным человеком. Это пустяки. Мне завидуют. Завидуют моему умению жить.
— Артистам всегда завидуют, — сказала вдруг мамаша. К моему изумлению,
на ее лице не было смущения. Строгость вдруг сползла с ее губ, а приподнятые бро-
ви означали лишь легкое удивление и любопытство.
— Да, я артист, — продолжал я, — почему бы не быть артистом, если за это
неплохо платят? Но я могу быть и бухгалтером, и швейцаром в ресторане, и дирек-
тором бани — только заплатите мне больше... Конечно, получать и дурак может. Я
такой человек, что мне никогда никто не даст, если я сам не возьму. Но сам я возьму
обязательно. Зачем я женюсь на вашей дочери? Ваша дочь мне, конечно, нравится.
Она... ничего себе... шик, экстра, прима. Но дело не в этом...
Я нагло зевнул и искоса взглянул на мамашу. Мамаша сидела смирно. Она не
собиралась падать в обморок, закатывать истерику и даже не перебивала меня. Мне
показалось, что смотрит она на меня внимательно, с теплотой. Такие глаза бывают
у доброго учителя, когда он смотрит на способного малыша.
«Странно, — подумал я, — ее, видимо, ничем не прошибешь».
— Дело, разумеется, не в том, что я не могу жить без вашей дочери. Я могу
без нее жить. Мы знакомы всего две недели, но этого вполне достаточно для того,
чтобы почувствовать взаимную... выгоду. Машенька будет жить роскошно, модой
будет заправлять. С другой стороны, мне необходима связь с культурными людьми...
с запросами. Сейчас я и сам артист, но, как только мы поженимся, я уйду из театра.
В театре не развернешься. Я перейду в какое-нибудь солидное учреждение с дебе-
том-кредитом. Например, в комиссионный магазин — на простор.
«Почему она меня не выгонит?» — недоумевал я.
— Я выкладываю вам все начистоту, потому что я уверен, что вы умная жен-
щина и любите свою дочь. Нравлюсь я вам или не нравлюсь — это не имеет ника-
кого значения. Машенька от меня никуда не денется. Я хотел, чтобы вы поняли, что
ваша дочь находится в крепких руках.
Я помолчал, прошелся по комнате и сказал, гадко ухмыляясь:
—Между прочим, у нас с Машенькой все зашло очень далеко... Вы можете нас
поздравить чисто формально... постфактум, так сказать, — вы меня понимаете...
Мамаша не побледнела, не вскочила, не затопала ногами, а, странное дело, она
улыбалась. «Бревно — не женщина... Ну, я тебя доконаю!» — обозлился я. — Мне
сейчас нужны деньги, — продолжал я как можно нахальнее, — для одного дельца.
И вы мне их дадите... Если вы мне откажете, я не могу жениться на вашей дочери.
Очень свободно... Я ведь все могу.
После этих слов я ждал чего угодно, только не того, что произошло. Я не по-
верил своим ушам. Мамаша спросила меня голосом, полным внимания и предуп-
редительности.