Упрощенная HTML-версия
Александр ВАМПИЛОВ
ê
40
виться девушкам, не обязательно писать стихи. Я вам это давно хотел сказать, но не
мог. А теперь могу. У вас не то что талант, у вас здравый смысл отсутствует.
—Рехнулся! — сказал посрамленный поэт, глядя вслед уходящему Владимиру
Павловичу.
Он был не прав. Владимир Павлович перешел на другую работу и был совер-
шенно здоров.
УСПЕХ
На этот раз мне предстояло сыграть негодяя. По ходу действия я должен был
отказаться от матери, спекулировать шикарным бельем, клеветать, двурушничать,
вскрыть два сейфа и обмануть нескольких девушек. В конце пьесы за мной прихо-
дило сразу три милиционера. Мой герой был такой мерзавец, что я сам сомневался
в его правдоподобии. Но меня марьяжили на эпизодических ролях, а тут наконец
дали солидную роль. Режиссер долго ко мне присматривался и вдруг сказал: «Из
вас, по-моему, выйдет незаурядный подлец». И вот — роль моя!
Кому не нужен успех? Артистам он нужен в особенности. Без него артист чах-
нет, становится завистником и интриганом. Мне же, молодому, начинающему, успех
нужен как воздух.
За два дня до премьеры я ходил по комнате и твердил свою роль. В двенадца-
том часу пришла Машенька, наш декоратор. Она слушала меня за дверью и вбежала
в мою комнату, смеясь и аплодируя.
— Браво! Браво! Ты бесподобен! Ты страшен! Браво... Только, знаешь, слиш-
ком уж... Твой герой — такое чудовище, что как-то... Бывают ли такие в жизни? Веч-
но тебе дают черт знает что! То проезжий, то прохожий, то хулиган, то пижон, а те-
перь — что-то умопомрачительное... Но хватит. Собирайся, тебе надо проветриться.
Глядя на Машеньку, на ее поблескивающие глаза, веселые лучистые волосы,
слушая ее щебетание, я забываю все заботы и думаю только о том, как я счастлив.
Машенька — моя невеста.
— И вот что! Приехала мама. Не отвиливай. Ты должен с ней познакомиться.
Она хочет тебя видеть. Так что, живо!
Я не сопротивлялся. Был отличный день, и мне самому хотелось прогуляться
по городу. Я надел галстук, прихватил пальто, шляпу, и мы выбежали на улицу. Но-
чью падал снег, но к обеду он почернел и подтаял. Было тепло, и, хотя был ноябрь,
все очень походило на весну. Я бережно держал Машенькин локоть, и не все ли рав-
но — осень ли это была, весна ли — я был счастлив. Хотелось выкинуть что-либо
легкомысленное и веселое.
— Ты будешь вежлив, — говорила Машенька, — старайся показаться солид-
ным, рассудительным. Тебе это ничего не стоит — ты артист. Что-нибудь соври.
—Как! Еще одна роль? И, кажется, роль скромного, заведомо положительного
молодого человека. Машенька, пожалей меня, я этого не репетировал.
Я уже представлял себе все неизбежные неловкости, заминки, паузы, как вдруг
меня осенило. «Сыграю-ка я перед мамашей своего негодяя, — подумал я, — а по-
том объяснюсь. Будет весело, непринужденно, заодно прорепетирую и посмотрю,
как оно — на свежего человека».
Я был доволен своей выдумкой, и мне заранее стало смешно. В таком настро-
ении я предстал перед Машенькиной мамашей.
И вот я и Варвара Семеновна сидим друг перед другом в небольшой светлой
комнатке, завешанной и заставленной этюдами.
— Смотри же, — шепнула мне Машенька, — я хочу, чтобы ты ей понравился.