Упрощенная HTML-версия
Александр ВАМПИЛОВ
ê
50
злыми, дольше длились и с трудом прекращались моими усилиями. Я весь, мои
дела, мои убеждения зависели от ее настроения. У самой у нее не было ни убеж-
дений, ни мыслей — один только характер. Характер скверный. В ее голове ничего
интересного, кроме капризов, не было; правда, капризы эти всегда поражали своей
виртуозностью. Исполнение ее любого желания — это то, что неизбежно должно
быть — как зимой снег. Даже когда она любила меня, она могла бы меня поменять
на леденец, если бы очень его захотела.
И глупее всего то, что меня все эти каприччиозы восхищали, приводили в ка-
кой-то идиотский трепет. Я так захлебывался от восторга, так млел от обожания,
что даже теперь еще совестно. Больше года она водила меня за нос, потом ей это
надоело, и она прогнала меня.
Я вбил себе в голову, что я замечательно несчастлив, писал нежные и грустные
стихи, стал худеть и подумывать о самоубийстве. Несколько раз я встречался с ней
под разными предлогами, писал унизительные письма вроде этого листка и окон-
чательно ей надоел. В последнюю из таких встреч она сказала мне: «Все кончено.
На следующее свидание приглашу милиционера». Никогда не забуду этого вечера.
Разговор происходил во дворе ее дома. Я пресмыкался и просил ее выслушать меня.
Если вы когда-нибудь были идиотом, то знаете, как может женщина унизить чело-
века. Она вообразила себе, что ей противно находиться со мной лишнюю минуту, и
хлопнула дверью. Противно! Сразу же я услышал за дверью смех. Смеялись она и ее
подруга. Смех этот страшно резанул по моей психике, и тут я почувствовал, что из
моей души вдруг выпала какая-то большая деталь. Не помню, как я удалился со дво-
ра. Неопределенное время я просидел на скамейке в пустом сквере, а когда поднялся,
то почувствовал, что любовь моя кончилась. Она вытравила во мне «всю пылкость,
все страсти души» и прочие глупости. Она воспитала во мне юмористическое отно-
шение к женщине. На следующий день я написал ей: «Если нравится быть жесто-
кой — вешайте собак или распределяйте стипендию» — что-то в таком духе.
Сам себе я сказал: «В твоей любви не было радостей — в твоей жизни не
должно быть скуки. Скука недопустима». И зажил весело и беззаботно, как это воз-
можно студенту средней обеспеченности. Замелькали разные лица, но я в них уже
не всматривался. Я любил и пользовался взаимностью, но любил уже без всяких
идеалов, без замираний в сердце и всего такого прочего. И вот...
В комнату вошла Таисия Григорьевна, постлала скатерть и стала накрывать на
стол. Потерин, будто не замечая ее, продолжал, солидно отпивая из кружки, кото-
рую я периодически наполнял:
—Вы никогда не встречали учебника женской логики? Нет такого? А почему?
Такой учебник мог бы написать любой бухгалтер в перерыве между составлением
двух отчетов. Ничего нет проще: все шиворот-навыворот — и только. Женщины
сами распространяют слух о том, что их логика непостижима. На самом деле их
поступки и мысли прямолинейны, как телеграфный столб. Так вот, когда я уже от-
кровенно зубоскалил над возвышенными чувствами, верностью и голубиным счас-
тьем, она вдруг пришла ко мне и принесла мне свою любовь, раскаяние, покорность,
слезы и желание не разлучаться.
И вы знаете... Я женился на ней. Да, да, не удивляйтесь — это Таисия Григорь-
евна. Как это вышло, не знаю, но только хорошо сознавал и сознаю, что я ее тогда
не любил... Да... Женился, может быть, из мести, а может быть, из уважения к своим
юношеским заблуждениям. Страшно глупо. Она, кажется, любит меня и теперь.
Мне безразлично, скандалов я не устраиваю, я только ограничиваю ее во внимании
ко мне. Характер ее изменился до неузнаваемости, и, знаете, она отлично готовит
обед. Вы сейчас в этом убедитесь.
За обедом он вдруг спросил Таисию Григорьевну: