Упрощенная HTML-версия
Алексей ЗВЕРЕВ
ê
102
— Неодеванный даже, — похвалил Минька, не отводя взгляда от хомута.
— Из магазина. Какое уж одеванный, — весело поддержал Миньку Спири-
дон. — Давай-ка, брат, пойдем примерять. — Спиридон нес на плече хомут и рас-
сказывал, с каким трудом отыскал его в городе.
— Продавец говорит, по заказу делан. Гляди, говорит, как все пригнано, да
вишь не по коню пришелся, а тут я как раз подскочил. Хомут легковой, но и тебе не
груза возить, сойдет.
— Сойдет, — согласился Минька.
Изба сразу наполнилась кислым запахом хомута. Пристегнули к нему старую
ошелушившуюся шлею, на которой уцелело две-три бляшки. Потом седелку огля-
дели, ладную еще, хотя до черствости пропотелую, и вышли во двор.
— Ну, Минька, богато ли заживешь, — смеялся Спиридон. — С единоличнос-
тью борюсь, а тут самовольно помогаю собственнику. Давай-ка сам хомутай, сам
запрягай, а я прикину, как ты можешь хозяйничать.
Лидка с бабкой протаяли стекло и глядели из избы, как Минька забрасывал
коню на спину седелку, как пыжился и изгибался, затягивая подпругу. Потом взялся
за хомут.
— Неплохо, неплохо. Так вот его наопрокид надевай, — похвалил Спиридон
Миньку. —А я это первый-то раз клещами вовнутрь надел. Хозяин надо мной целое
лето подтрунивал. И шлею раз спутал так, что и распутать не смог. Эко все ладно
получается у тебя. Да ты, парень, настоящий мужик.
Как уж удалось Миньке — подскакивая, он разметал шлею на коне и под хвост
смело ее заправил, и тогда Спиридон сунул руку за хомут, обшарил шею с обеих
сторон и прищелкнул пальцами.
— Угадал, парень, как раз пришелся. Глаз мой ватерпас. Артиллерийский!
Ага, — не меньше Миньки радовался Спиридон. — Это мы с отцом твоим еще в
единоличное время запрягли коня и к девкам в другую деревню махнули. А запря-
гали крадче от родителей и ночью. Гоним коня, а что бы пощупать под хомутом.
Утром деда твой Ефим Васильевич пошел коням сена дать, а Серко припотелый.
Глянул на плечи — до крови сбиты. Попало тогда отцу твоему. Надо ой как беречь
плечи коня. В плечах весь конь, понял? Давай-ка заводи в оглобли, и я гужи малость
поубавлю.
Минька и дугу закладывал по-своему, как позволяли силы: один конец ее в
землю упер, другой в гуж заталкивал, затем повернул ее в гуже и на другую сторону
перекинул. Супонь затянуть для Миньки самое главное в запряжке. Он чумбур к
супони привязал и тем самым продлил ее, опоясал себя и обеими ногами в клешню
уперся, ведь вся сила в спине.
— Экой ловкий, экой проворный, — похвалил Спиридон, а Минька уж и вож-
жи «братским узлом» подвязал, подволок козлы дровяные и с них дотянулся до ко-
лечка дуги и повод в него продернул. Тут и Гнедко помог: голову ниже опустил.
— Миня! — хлопнул руками Спиридон. — Да ведь Гнедко-то нарочно накло-
нился. Ага. Как по заказу конь тебе достался. А то был у нас ране меринок, все,
холерный, против делал. Ты его стегнешь, а он останавливается да оглядывается,
вроде ждет еще, будто не кнута — овса ему дают. Пахать поедешь — в борозду ля-
жет и, хоть ты убей его, не поднимется. А какой был проворный — ртом паутов ло-
вил. А коли удержать его хочешь — прет тебя на вожжах, губы издерешь ему, кровь
брызжет, а он прет, и баста. Мешанку на муке любил, учует, тут уж не сладишь с
ним, из бороны прямо к колоде бросается и по-собачьи хватает. Продали непутного.
А у тебя Гнедко — молодец. Давай садись в сани да прокатимся.
— А что зря-то кататься, дров привезти надо, — важно сказал Минька.