Упрощенная HTML-версия
ЛЕДОЛОМ НА АНГАРЕ
ê
265
Видимо, шум в классе привлек директора — он появился внезапно. Все вско-
чили на ноги, хлопая крышками парт. Гавкнул было Байкал, но умолк, смущенный
всеобщей тишиной.
— Это еще что такое!
Директор тоже подумал, что собачьему лаю подражает кто-то из нас. Байкал
ерзал и стучал лапами. Я пытался силой пригнуть голову, которую он тянул из-под
парты. Но было поздно: взгляд директора остановился на острых ушах Байкала. Все
оцепенели в ожидании.
— Откуда в классе собака? — повернулся директор к учительнице. Та молча-
ла, ошарашенно моргая.
— Чья? — грозно спросил директор.
— Не знаю. Не моя, — поспешил отнекаться мой сосед.
— Твоя?
Гневный голос директора подстегнул Байкала, он решил: настала пора всту-
питься за меня — рванулся из-под парты, заставив директора отпрянуть.
— Вон!
В жизни своей я не видывал более свирепого лица. Меня точно вышвырнуло
из-за парты. Едва не сбив с ног перепуганную учительницу, я вылетел в коридор.
Преданный пес сопровождал меня.
— Гав! Гав! — гулко хлестало в школьных стенах.
Из всех дверей выглядывали встревоженные лица. Никто не препятствовал на-
шему бегству, мы благополучно выбрались из школьных сеней. Дворовая калитка
была на защелке. Железное кольцо в белой изморози обожгло руки. Лишь завернув
за угол бывшей семинарии, я перевел дух. Погони не было. Мороз свирепо щипал
уши, обдирал кожу со щек и носа. Руки ныли, как будто я все еще держался за ледя-
ное кольцо школьной калитки. Я задыхался: невозможно было глотать колючий воз-
дух. Ангара, во всю ширь загроможденная ледовыми изваяниями, была царством
стужи. Серебристо, жгуче сверкали оцепенелые торосы. Клубы морозного пара
скрывали полынью ниже угольного причала.
Я был в отчаянии: ни вернуться в школу, ни явиться домой мне нельзя. Что я
скажу матери, когда она увидит меня голоушим? Байкалу хотелось играть, и он сер-
дился на мое безучастие. Оставалось одно: ждать перемены, незаметно прокрасться
в раздевалку за ватником и ушанкой. Я был убежден, что в школу мне возврата уже
не будет. Но прежде необходимо было отделаться от Байкала. Можно себе предста-
вить, что там произойдет на перемене. Там и без собаки дым стоит коромыслом.
Избавление пришло, откуда я не ждал. На берегу появился Андрей Анатолье-
вич. От вида его барашковой папахи и длиннополого пальто с меховым воротником,
поднятым кверху, мне стало еще холодней. Я спрятался в проеме каменной ограды.
Байкал кинулся было на зов, но, потеряв меня из виду, вернулся. Он мог выдать
меня, и я знаками велел ему уходить. Он метался, гавкал, призывал меня. Андрей
Анатольевич безуспешно пробовал удержать его — Байкал вырывался и прибегал
ко мне. Наконец Андрей Анатольевич надел на него ошейник.
Из школы меня не исключили, но велели, чтобы я позвал мать. Навряд ли
учительница и директор лестно отозвались обо мне. Дома мне всыпали по первое
число.
***
...Наконец минула и эта зима — лютая зима тридцать первого — тридцать вто-
рого года. Снега в городе почти не осталось, а где и сохранился он в тени, так су-
меты осели и побурели, и казалось, состояли из одного мусора и конского помета.