Упрощенная HTML-версия
ê
АЛБАЗИНСКАЯ КРЕПОСТЬ
63
нагоняя на перепуганные монгольские кочевья смятение и страх. Боялись монголы:
расправится русский царь с ними за их разбойные набеги и воровские дела.
Гантимур и его родичи, прослышав о приезде царского посла, раскинули юрты
подле Нерчинского острога. Споры между русскими и китайцами о беглом Ганти-
муре и ратная доблесть князя разжигали любопытство Спафария. Он послал име-
нем царя Гантимуру подарки и позвал его на посольский двор. Гантимур пришел со
своими братьями и сыновьями, бил челом царскому послу, клал перед ним дорогие
подарки: кучу соболей, лисиц, куски шелка китайского, а для каравана посла привел
верблюдов, лошадей, быков.
— Посол русского царя усмирил разбойную степь. Установил мир.
Спафарий удивился, отвечал уклончиво:
— Речи твоей, князец, не пойму, войной не шел...
Гантимур сказал:
— Разбойные монголы и воровские буряты, прослышав о твоем, царского пос-
ла, караване, перепугались, признав твоих людей за воинов.
Спафарий улыбнулся.
Гантимур говорил послу:
— Пути в Китайщину мне ведомы. Пошлю с твоим караваном лучшего вожа-
ка. Дай ему потребное жалованье.
Спафарий удивился уму и храбрости Гантимура, в дорожный дневник запи-
сал: «Сей князец — муж достойный: и богат, и родовит, и храбр. И хоть веры не
христианской, имя царя русского чтит, в изменниках Руси не бывал».
Гантимур и его родичи низко откланялись Спафарию, ускакали в степь.
Караван Спафария готовился к походу: кричали верблюды, мычали быки,
скрип арб заглушал людской гам. Кибитка Спафария с запряженными в нее десятью
быками стояла посередине каравана. Сбоку кибитки за длинный повод был привя-
зан оседланный гнедой конь; то конь царского посла для скорого объезда длинного
каравана в пути.
Спафарий подошел к кибитке, отвязал коня, легко поднялся на седло. От вое-
воды прибежал гонец. Просил он посла обождать, ибо надобно грамотку важную и
скорую разобрать. Спафарий повернул коня и поскакал к острогу. У резного крыль-
ца стоял воевода.
Спафарий вошел в приказную избу.
Воевода сказал:
— Не прогневаю царского посла, коль скажу ему о грамотке, писанной воров-
скими людишками Албазинского острога? О той грамотке я запамятовал...
—Молви, какие вести?
— От воров — воровские и вести. Послал грабежник Ярошка своего дружка,
тоже лиходея и грабежника, Пашку Минина и с ним добра разного десять возков да
полонянку черных кровей с дитем.
Спафарий удивился:
— Каким добром хвастают грабежники? Какая причина?
Воевода заторопился:
— Возки туго набиты отборными соболями, лисицами, а сверх того серебром
и каменьями. Грабежники все это на Москву царю-батюшке норовят с грамоткой
отправить, чтоб возымел пресветлый государь к ним милость и пощаду.
Спафарий оглядел воеводу:
— Какова воля воеводы?
Воевода гордо ответил: