Упрощенная HTML-версия
ê
Гавриил КУНГУРОВ
64
— Именем царя пресветлого того вора — Пашку Минина и его людишек ве-
лел я забить в колодки и бросить в тюремную яму. Добро же, которое грабежники
нарекли дарами царскими, отобрал.
Лицом Спафарий стал строг, краской запылали щеки, воеводе он сказал сурово:
— Сотворил, воевода, негодное, ложное дело. Те люди стоят на рубежах Рос-
сии крепко. Принимают муки и раны, а многие за те рубежи обрели смерть. Пусть и
вперед на берегах великого Амура русские люди ногой стоят твердо.
— То не русские люди, то грабежники...
— Крест на груди носят. Руси землю защищают!
— А прежние разбои и шалости воровские ужели прощены?
— Надобно тех людей, Пашку Минина и иных, отпустить с миром. Оказать
ратную подмогу Албазинской крепости. Дары албазинцев с грамотой-отпиской ско-
рым гонцом отправить в Москву. Суд и расправу чинить над ними, коль на то будет
воля самого царя пресветлого, не иначе...
Воевода сокрушался. Упреки царского посла принял, сказанное послом обе-
щал исполнить и, грамоту царю отписав, перед рождеством отправил при надежном
гонце с подарками в Москву.
Передал воевода Спафарию и грамоту китайского богдыхана русскому царю.
Это была вторичная грамота о беглеце Гантимуре и его происках и набегах казаков
на Амуре.
Караван вышел из Нерчинского острога, растянулся длинной вереницей.
За острогом, минуя реку Аргунь, раскинулись степи и горы, подвластные Ки-
тайскому царству.
Две недели шел караван по людным степям, богатым кормовищами и водой.
За Аргунью раскинулись малоснежные, безлюдные степи и горные хребты. Узкая
тропка безвестных кочевников извивалась по пустынным местам. Стояла стужа.
Жгучие степные ветры гнали пески. Часто проводник, потеряв тропку, вел караван
по замерзшим кочковатым болотам, по кромкам горных утесов. Верблюды и лоша-
ди шли короткой ступью, караван двигался тихо.
Не дойдя до китайских рубежей, караван впал в нужду: кормовищ для скота и
дров для костров нельзя было отыскать. Падали лошади и верблюды. Надвигалась
неминуемая гибель. Со многими людьми приключились болезни, многие промо-
розились и покалечились. Люди зароптали: стали ругать Спафария, обвинив его в
нерадении и неудачах.
Спафарий послал к китайским рубежам сына боярского Телешова, а с ним
Гантимурова проводника, знающего китайский язык. Наказал Спафарий настрого:
просить китайцев оказать посольству скорую помощь скотом и людьми, за услуги
обещать щедрые подарки.
Китайцы пригнали лошадей, верблюдов, а для охраны каравана прислали
воинов.
Ранней весной подошел караван к пограничному китайскому городку Науну.
Русского посла встретил наунский наместник с двумя сотнями конников. У го-
родской стены Науна караван остановили, отвели в сторону, в город не впустили.
Посольство раскинулось становищем. Спафарий поставил на пригорке свою до-
рожную юрту. На вершине юрты, покрытой белым холстом с узорчатой прошвой,
отороченной сукном и атласом, колыхалось русское знамя.
В юрту посла никто не приходил.
На восходе второго дня, качаясь на плечах носильщиков, приплыл пестрый
шелковый паланкин. Наунский наместник сдвинул штору, огляделся, взмахнул ру-
кой. Носильщики опустили паланкин.