Упрощенная HTML-версия
СИНЕЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД
ê
287
все сильнее раскачиваясь. Впереди, сразу за маяком, прорывались в бухту водяные
горы. Я живо представил себе, как такая стремительная гора ударит наш катер по
носу, только он высунется за цоколь маяка. И у меня передернулись плечи, точно к
спине прикоснулись иголкой.
Отец, Рыбин и Семен по-прежнему держались за штурвал. Но теперь они все
трое глядели на японцев. Губы их сжались до синевы.
Японцы цеплялись за железную скобу — ступеньку маяка. Один стоял впе-
реди, другой сзади. Оба согнулись, подставляя спины волнам. И разбитые волны
окатывали японцев с головы до ног.
Семен не вытерпел и оторвался от штурвала. Он выскочил из рубки и встал к
борту у кормы. Он замахал рукой японцам, чтобы они не терялись, а быстрей пры-
гали. И Семена захлестывали волны, переметнувшиеся через мол. Семен отфырки-
вался, как собака.
И вот нос катера сравнялся с японцами. У Рыбина от напряжения скривилась
правая щека. Но катер уносило от бетонной стенки. Темный клин между бортом и
волноломом разрастался. А японцы не прыгали. Они вытягивали шеи и раскачива-
лись, но словно были прикованы к железной скобе.
Катер проходил. Его уже кренило на левый борт… На Семена страшно было
смотреть. Он грозил кулаком японцам и что-то кричал.
— Да прыгайте! — заорал я что было силы.
И первый японец оторвался от скобы. Катер встряхнулся.
Японца подхватили Ивао и Ге, выскочившие из кубрика.
Второго японца в это время накрыла волна. И он остался стоять, словно воро-
бей под ливнем.
Семен передвинулся до кормы, перелез через поручни. С перекладины полете-
ла черная бахрома воды. Семен взялся за поручень левой рукой и накренился всем
телом к японцу. Он протянул ему правую руку. Три пальца левой обжимали пере-
кладину поручней. Мокрые клёши обвились вокруг ног.
Японец протянул Семену свою руку. Оставалось только прыгнуть… И в эту
последнюю секунду под нами дернулся пол. Точно киль задел подводную скалу. И
катер понесся боком от волнолома, от японца у маяка.
Семен исчез за кормой.
Рыбин крутнул штурвал так, точно пытался повалить быка за рога. Отец сра-
зу, как скрылся Семен, оставил штурвал. Он откинул дверь рубки коленом и вы-
прыгнул с мостика на палубу. Мелькнули обшарпанные подошвы его сапог. Перед
кормой отец поскользнулся и до поручней полз на коленях. Я понял, что он хочет
спасти Семена.
Я догнал отца. Догнал потому, что Ге уцепился за гимнастерку его мертвым
хватом.
— Не ходи, капитан, в море, конец! — громко уговаривал Ге отца.
Отец молча рвался за поручни. Тут подоспел я и повис у него на правой руке.
Отец перестал тянуть. Мы все глядели на бешеную гонку воды за кормой. Там
не было видно ничего, кроме волн, волн и волн. Да и отнесло нас уже чуть ли не до
середины бухты. Надо было развернуться, чтобы вновь подойти к тому месту…
Отец, наверное, подумал о том же. Он кинулся назад, в рубку, и катер развер-
нулся, оставляя за кормой пенный водоворот. Мы снова пошли к молу, гремящему
как тысяча пустых железных бочек.
Отец опять вышел на палубу и приник к борту. Солнечный луч, что ли, пробил
тучи и скользнул по кудрям отца? Я поднял мутную голову. Лохматые тучи кувырка-
лись над морем. Ни пятнышка солнца… Да это ж седая прядка волос у отца! Стала
белой, как вата, прядка в чубе. Попадались раньше седые волоски в муравьино-