Упрощенная HTML-версия
ОСЕННИЙ СВЕТЛЫЙ ДЕНЬ
ê
391
тва. Даже зимой он остается жить на улице, сурово и гордо отказываясь ночевать в
доме. Он не соглашается идти ночевать в дом даже в самые сильные морозы, когда
с пушечным грохотом лопается лед на море, а воробьи, распушив перья, сидят по
укромным местам, лепятся к дымоходным трубам и совсем не летают — в такой
морозище на лету они могут замерзнуть.
Гордей живет весело. Даже прохожих облаивает весело, как бы для обоюдного
удовольствия. Прохожий, услышав за спиной лай, обернется и, увидев лающий ру-
кав полушубка, улыбнется и невольно задержит шаг.
— Ты чего это, малыш, сердишься? — спросит прохожий.
И Гордею как бы неудобно станет, что его не совсем правильно поняли. Кон-
фузливо повернет он голову чуть в сторону и всем своим видом показывает, что он
хоть и лает, но лает лишь для того, чтобы выразить свои хорошие чувства.
И если поймет прохожий собачоныша, то улыбнется ему, да так с улыбкой и
пойдет дальше.
Попал Гордей в этот дом случайно. Как-то Валентин возвращался из Братс-
ка и опоздал на рейсовый автобус. До следующего автобуса оставалось несколько
часов, и это скучное время ему волей-неволей пришлось провести на автовокзале.
Вот тогда-то он и приметил забавного мохнатого собачоныша. Щенок болтался под
ногами в людской толчее и явно маялся бездельем. И наконец нашел себе занятие.
Два парня туристского вида сбросили свои объемистые рюкзаки около скамейки и
отправились покупать билеты. И вот эти оставшиеся без надзора рюкзаки чем-то
понравились щенку, и он решил их взять под охрану. Быть может, такие вещи, как
пахнущие потом рюкзаки, ему были уже знакомы.
Вернувшись к рюкзакам, парни обнаружили около них грозного сторожа. Он
свирепо кидался на всякого, кто слишком близко подходил к охраняемым вещам.
Не отдал он рюкзаки и хозяевам. Туристы посмеялись, а ехать им, видно, было еще
рано, и ушли по своим делам, теперь уже нимало не беспокоясь о сохранности рюк-
заков. А когда пришло все-таки время уезжать, им пришлось выдержать целый бой
с добровольным стражем. Обижать забавного малыша не хотелось, применять кру-
тые меры было бы неблагородно, и пришлось туристам забирать свое имущество
хитростью. Шли, вроде бы как прогуливаясь, и вдруг, схватив рюкзаки, кинулись
в противоположные стороны. Людское коварство заставило щенка горько взвыть.
Пока он метался то в одну, то в другую сторону — а за кем сперва гнаться? — гра-
бителей и след простыл.
Валентин заговорил с щенком, погладил его кудлатую голову, и щенок, видимо,
решил взять Валентина себе в хозяева, сел около его ног и больше уже не отходил.
Он так преданно поглядывал Валентину в глаза, что тот почувствовал необходи-
мость взять собачоныша домой, хотя и опасался, что Светлана этому может совсем
не обрадоваться. И для таких опасений были все основания. Светлана, увидев, к
примеру, потоптанную цветочную клумбу или собачьи следы на чистом полу, в сер-
дцах ругалась и божилась, что не потерпит в своем доме больше никакой живности,
а собак Ладу, Найду, кошку Дашку и всех их друзей терпит потому лишь, что давно
к ним привыкла.
—Тебе, малыш, очень нужно хозяйке понравиться, — сказал Валентин щенку,
когда они уже подходили к дому. — Твое благополучие сейчас зависит от женского
каприза.
Но все обошлось как нельзя лучше. Светлана была на берегу, и Валентин по-
шел на берег. Щенок замешкался в кустах и появился над крутым обрывом, ког-
да Валентин и Светлана уже разговаривали. Щенок еще никогда не видел столько
воды, и теперь картинно застыл, удивленный и взволнованный необычным. Потом
посмотрел на людей и приветливо тявкнул.