Упрощенная HTML-версия
Валерий ХАЙРЮЗОВ
ê
450
—Неонила Тихоновна, а вы, случаем, не знаете фамилию той женщины, кото-
рая прыгнула на парашюте в тайгу? — спросил я.
— Конечно, знаю! — Неонила Тихоновна оживилась, — Лида Демина. Она
семнадцатилетней девчонкой прыгала в тыл к немцам. У нее орден Боевого Крас-
ного Знамени был. А когда она к нам прыгнула, ей, дай Бог памяти, лет под сорок
было. Мы закончили полевой сезон и стали выходить из тайги. Я тогда уже на седь-
мом месяце ходила. Было холодно, на реках появились леденистые забереги. При
переправе через Иркут моя лошадь поскользнулась, и я свалилась в воду. Мне на
выручку бросилась Жалма и вытащила меня на берег. Но после купания в ледяной
воде она заболела и сгорела за три дня. Я ее, бедненькую, часто вспоминаю. Моло-
дая, красивая и бесстрашная. Тогда люди другими были. И в тайгу вместе с мужика-
ми шли, и, если надо, с парашютом прыгали. И в ледяную воду бросались.
Утром я позвонил Котову и попросил его узнать, какие у «Востокзолота» дела
с Сергеем Селезневым. Котов перезвонил мне через час и предложил встретиться
в Государственной думе в буфете на пятом этаже. Он с ходу предложил выпить по
рюмке коньяку. Хорошо зная депутата, я понял, что разговор будет непростым. Я
заказал коньяк, закуску, и мы расположились за столиком.
— Непростую ты мне задал задачку, — сказал Котов, осушив первую рюм-
ку. — Я, Гриша, пошел на эти переговоры исключительно из-за тебя. И зачем тебе
понадобился этот болтун и прожектер.
—Я случайно узнал об этой истории, — осторожно ответил я. —Вроде бы как
у него какие-то там проблемы.
— Есть, и большие, — нахмурившись, подтвердил Котов. — Селезнев должен
компании круглую сумму. Не вернет, они заберут у него квартиру и дачу. Или отор-
вут ему, или его жене голову. Дело серьезное. Ты знаешь, сейчас за бутылку могут
убить, а уж за такие бабки и подавно.
— Что, и милиции не побоятся?
— О чем ты говоришь! Какая милиция? Ты что, первый год замужем? В этом
деле и милиция будет против него.
— Да она уже два года как не живет с ним! — воскликнул я.
— Это не аргумент, — заметил Котов. — Так делают, чтобы не платить. Но
выход есть. У жены Селезнева, или у ее матери, остались бумаги. В свое время их
передали местные буряты. Среди них — геологическая карта. Там помечены перс-
пективные места рудопроявлений. На этой карте Георгий Иванович Корсаков, кста-
ти, говорят, геолог от Бога, указал Деминское золоторудное месторождение. Они им
отдают карты, компания прощает долг.
— Хорошо, — вспомнив рассказ Сани Корсакова про Демин клад, сказал я. —
Постараюсь узнать, готовы ли они отдать бумаги.
— Кстати, передай Корсаковой, пусть она не будоражит людей. Там дом стро-
ят, Шнелле огромные бабки в него вложил. А она со своими бабульками хочет паро-
воз остановить. И зачем ей в политику лезть? Себе только проблемы создает.
Котов разлил коньяк и, подняв рюмку, посмотрел ее на свет. Я решил защитить
Неонилу Тихоновну:
— Она-то и есть настоящий политик, — сказал я. — Сегодня политика стала
прибыльным занятием, а она поступает, как велит ей совесть.
— Ты хочешь сказать, что мы все здесь агенты влияния? — усмехнувшись,
сказал Котов. — Зря хлеб едим?
— Вам платят, значит, управляют. В этом вся разница. И приходится представ-
лять интересы не государства, а, скажем, тех же Торбеевых. Думаю, это они или их
люди названивают Корсаковым. Ты, случаем, не думал об этом, а? Так что, будем
очищать Москву от лизоблюдов и негодяев или потихоньку вольемся в их ряды?
Твой ноябрьский тост был хорош, я даже готов был аплодировать.