(Журнал «Охота и охотничье хозяйство», №4, 2012 г.)

Ещё одно лето жизни добралось до своей «макушки» и стремительно ринулось дальше, вместе с очередным отпуском, который в первую половину проходил как обычно: с купанием, дачными и пчеловодческими делами, чтением, прогулками и не предвещал ничего такого, что было в это же время в прошлом году.

Тогда, таким надолго запомнившимся, прошлым, аномальным по жаре летом, пришлось всем, а не только отпускникам, вдоволь наглотаться дыма горящих подмосковных торфяников и лесов. Пришлось даже стать на некоторое время пожарниками, закупить специальные шланги, рукава и стволы-распылители, водяные мотопомпы, а также потребовалось вести наблюдение за прилегающими к нашим дачным сообществам местностям на случай лесных и луговых пожаров. Беспомощность, беспечность, бездеятельность, бессилие, безответственность и неорганизованность в этом деле властей всех уровней, начиная от поселковых до федеральных, не просто возмущали всех и каждого, а в очередной раз показали до какой степени развала в управлении страной мы дошли.

Хорошо, что нынешнее лето выдалось чуть-чуть менее жаркое, да и торфяного дыма удалось избежать. Но зато появилась другая напасть…

Неожиданно стали замечать под елями, находящимися на нашем дачном участке, откуда-то появляющиеся бурые опилки. Начали внимательнее присматриваться и через некоторое время поняли, что деревья подверглись нападению вредителей, так называемого жука-короеда, а по научному типографа[1].

С этим жучком в первые годы нашего дачного обустройства, то есть около десяти лет назад, уже приходилось сталкиваться. Тогда тоже, после прекращения обработки лесов от вредителей, которая регулярно проводилась в советское время, был всплеск их активности и распространения. Нами даже был приглашен директор одного из научно-исследовательских институтов лесного хозяйства из города Пушкино. Он обследовал местность и предложил систему защиты нашего дачного кооператива путём установки ловушек для поимки этих жучков во время их перелёта на новые места, а точнее на новые жертвы-деревья. Мы установили по его инструкциям десятки ловушек со специальными таблетками-приманками и периодически вытряхивали из них пойманных короедов в ведро с соляркой. Делали это целых два летних периода. Затем показалось, что активность этих типографов уменьшилась, и все мы успокоились.

И вот теперь, осматривая дерево за деревом, к своему ужасу обнаружили, что короедами съедена кора не одного, а почти десятка деревьев. С них последние недели очень активно осыпалась хвоя – и зелёная и уже пожелтевшая, а точнее покоричневевшая. С некоторых деревьев уже стала сползать и сама кора. Ветки на многих деревьях уже засохли. И хотя на ряде деревьев хвоя на ветках была еще зелёная, но кора их была уже съедена короедами и другими вредителями, появившимися на деревьях вслед за ними.

Потрясение было огромное! Потерю в один момент стольких деревьев, создающих затенённость и прохладу, и так украшающих окружающее нас пространство, сразу было невозможно осознать.

А всё это из-за какого-то малюсенького жучка, которого при слабом зрении без очков вообще трудно даже разглядеть! Это он – такой маленький, но такой многочисленный, своими несметными полчищами незаметно для нас напал на наши красавицы-ели и обрёк их на постепенное и неизбежное засыхание и увядание.

Стали прислушиваться и особенно в вечерней тишине услышали, что от некоторых деревьев исходят какие-то звуки, похожие на жуение и точение чего-то мягкого и не очень твёрдого, а скорее на стрекотание. Оказывается этих различных вредителей стало под корой деревьев так много, что их подлая жизнедеятельность слилась уже в такие звуки, напоминающие съедение чего-то – только вот пока ещё без «чавканья», но похоже уже с некоторым «смакованием».

Этот «пир» вредителей наблюдать без негодования и эмоций возмущения было трудно. Казалось, что они даже торжествуют – вот так спокойно беря верх над такими могучими и сильными деревьями, которые существовали до них десятки и десятки лет.

Было видно, что деревья пытались в меру своих возможностей сопротивляться действию этих вредителей и как нам в прошлый раз объяснял директор «лесного института» очень активно выпускали из себя смолу-живицу, пытаясь в ней утопить и задушить этих жучков-вредителей. От этого напряжения смола-живица даже вытекала в трещинах и ссадинах, имевшихся на коре ряда деревьев и сверкающими на солнце янтарными смолистыми струйками стекала вниз, напоминая собой слёзы плачущего дерева.

Но не всем деревьям удалось таким образом одолеть нашествие короедов-вредителей. Не успели видимо оказать помощь деревьям и дятлы-санитары леса. Они иногда стучали и стучат на ряде деревьев, но видно и их сил и возможностей оказалось маловато.

Этот страшный процесс гибели на наших глазах живых и даже некоторых ещё зелёных деревьев продолжался изо дня в день. А сделать ничего уже было невозможно. Мы были бессильны.

Вероятно, и наша вина в этом есть. Слишком успокоились в предыдущие годы, думали, что типографа стало меньше. Хотя нет, вот только ведь два года тому назад приглашали специалиста и с помощью уникального прибора, используя звуковой сигнал, определяли плотность стволов деревьев, то есть симптомы их состояния и устойчивости. Особо угрожающего при этом ничего не выявили. И снова успокоились. А вот, наверное, прошлое сверхжаркое лето очень сильно повлияло на увеличение количества этого типографа. Много этих жучков тогда, по-видимому, повыводилось и, где-то перезимовав, они возобновили свою «преступную» деятельность уже нынешним летом. А мы этого не заметили и теперь вынуждены смиряться с происшедшим.

А только ли мы сами виноваты в этом? Оказывается, в Подмосковье, по какой бы дороге не поехал, везде можно увидеть огромное количество засохших и засыхающих елей. И такая картина не только у нас, а и в других регионах. Никто не занимается профилактикой болезней леса. Да и кому? наше поселковое лесничество, в беспомощности и отсутствии средств которого и у которого мы убедились во время прошлогодних пожаров, объединено с несколькими другими – такими же маломощными. И разве им по силам бороться с короедом-типографом и очищать леса от поваленных в огромном количестве за прошедшие двадцать лет «смутного времени» годы деревьев, которые и являются рассадниками различных жучков-вредителей, так безжалостно губящих общенародное богатство – лес.

Если уж не хватает в стране сил на все леса, то можно заняться хотя бы ближними, пригородными – ведь они по сути своей уже почти превратились в наши городские и поселковые парки. И в этом может помочь само население и дачники, если их по-настоящему и грамотно организовать на это благородное дело с заботой о будущих поколениях и их здоровье. Ведь все знают, что леса – наши лёгкие, наш воздух, наша чистая вода, а значит и здоровье каждого из нас!

Всё это, наверное, хорошо и нужно бы делать. А что же делать сейчас нам?

Вначале было желание подождать до осени и уж затем, окончательно убедившись в гибели деревьев, решить их судьбу. Это было бы лучше и для пчёл, ульи которых находились под некоторыми из умирающих деревьев – не надо было бы сильно их беспокоить или переносить на другое место. Да и сами пчёлы осенью менее активны и не доставили бы большого беспокойства в ходе порубочных работ, если их избежать уже не удастся.

Однако дальнейшие наблюдения и советы со специалистами показали, что медлить нельзя. Оказывается в оставшееся тёплое летнее время жучки-вредители могут продолжить не только разрушение уже «заселённых» ими деревьев, но могут распространиться и переселиться на новые жертвы-деревья, которых к нашей радости в округé ещё имеется немало.

В результате долгих колебаний, раздумий и обсуждений было принято трудное решение о сносе около десятка елей. Ели, выяснилось, короед «ест» в первую очередь – их кора, говорят, ему более привлекательна, чем кора сосны или других деревьев. В старых словарях этого жука даже так и называли – «еловый жук-короед».

И вот уже зажужжали мотопилы лихой бригады привлечённых лесорубов (с верхолазной оснасткой), которые, к сожалению, не упускают случая подзаработать на чужом несчастье и которые только скажи о проблеме – быстро прибегают, подталкивают хозяев к принятию нужного им решения и не стесняются в установлении цены за свои услуги, не оглядываясь ни на что и даже не сочувствуя никому. Им лишь бы урвать, а навёртывающиеся слёзы хозяев их не касаются… Вот такая жестокая сегодня действительность! И чаще всего это люди не местные, а приезжие из других республик бывшего нашего могучего союзного государства. Их сюда влечёт только стремление заработать деньги и всё. Ведь жить дальше здесь они не собираются. И им легче всё это делать, не имея никакой душевной привязки ни к нашему лесу, ни к нашим деревьям, ни к кому и ни к чему. Да и что про них говорить, когда и в других сферах жизни нашей страны творится не только подобное, а и ещё «почище», то есть «покруче» как сегодня говорят…

К сожалению, наши драматические переживания не закончились лишь днями сноса больных и погибших деревьев. Предстояло ещё куда-то вывезти и кому-то хотя бы бесплатно раздать появившиеся чурки дров и огромное количество веток. Вообще-то всё это – бесценное сырьё при умелом и рачительном хозяйствовании. Но в данном случае – это всё не в счёт, а главное теперь – быстрее освободиться от всего этого. Наконец, и это с трудом и большими усилиями сделано – п-у-с-т-ы-н-я! Это первое, что приходит на ум при виде места, где стояли красавицы-ели.

Пустыня поселяется в душу и сердце. Следы лесосеки видны везде. Вот опилки, которые невозможно сразу вымести из травы и грунта. Даже на выложенных из тротуарной плитки дорожках мелкие опилки забиваются в щели и подолгу затем напоминают о происшедшем. Везде валяется много мелких веточек, сучков, щепок, шишек как ещё зелёных, так и в большинстве своём уже светло-коричневых с выпавшими из них семенами-зёрнышками. А пни – их нельзя не увидеть. Они как безмолвные свидетели и укор, а также последние остатки от роскошных и могучих елей, напоминают, и ещё долго будут напоминать, о понесённых нами утратах. Посчитал на самом крупном пне годовые кольца.

Оказалось больше ста пятидесяти. Некоторые кольца местами, то с одной, то с другой стороны расположены друг к другу очень плотно, с маленькими промежутками. А есть места, где промежутки между кольцами несколько больше, чем в большинстве колец на этом дереве. По-видимому, были разные годы, разные климатические и другие условия произрастания, разная погода, разные ветра, разные зимы и лета, что, несомненно, оказало влияние и концентрированно отразилось в рисунке, толщине и форме колец. Об этом теперь можно только догадываться, строить различные предположения и ещё и ещё раз просить прощения у этого могучего, повидавшего многое, аж девятнадцатого века рождения, дерева за то, что не смогли уберечь его от жучков-вредителей.

Помнится, что в школе, в нашем далёком таёжном забайкальском селе, нас постоянно учили не губить понапрасну лес, хотя кругом его было как говорят «мерено – немерено». На лесников тогда оглядывались и боялись быть ими оштрафованными. Да ещё и в недавние времена лесников иногда было видно, они выписывали порубочные билеты на уборку больных и загнивающих деревьев и даже штрафы за несвоевременное их удаление. Ежегодно проводились операции по пресечению неразрешённых рубок ёлочек для новогодних праздников. Теперь же стоит зайти в лес и посмотреть какое количество деревьев там съедено короедами и сопутствующими им вредителями, а также повалилось, создав непроходимые места не только для лыжников, но даже и для, привыкших пробиваться через непролазные чащи, грибников – голова идёт кругом! Ужас!

…Последствия, устроенной не по нашей воле, лесосеки проявились во многом и самым разным образом. Так неожиданно стало меньше тени, а больше света и солнца у ульев с пчёлами. Даже показалось, что они стали активнее летать. А может быть просто, после пасмурной погоды в дни сноса деревьев, стало ясно и солнечно и они бросились дружно навёрстывать упущенное, когда они почти затихнув в своих жилищах, смирно слышали весь этот треск и шум. По правде же, наверное, и до этого, располагаясь в тени елей, они работали тоже не менее усердно.

Вообще то, все эти годы, ухаживая за ними, очень боялся, чтобы не сломал и не уронил ветер или ураган какую-либо из этих, теперь уже отсутствующих, елей-красавиц прямо на ульи с пчёлами. Воображение, подогреваемое слышанными мною от очевидцев рассказами о разбитых при перевозках на дорогах ульях, рисовало одну картину чудовищнее другой. И хорошо, что этого не случилось! А ели-то были совершенно здоровые и  крепкие внутри и если бы не этот «вражина»-типограф стояли бы ещё много-много десятков лет!

Теперь, по-видимому, и белочки уловили произошедшие у нас изменения. Им станет сложнее перебираться через большие прогалы, образовавшиеся в нашем небольшом лесном массиве. А ведь вот именно здесь они очень ловко и упруго с ветки одной ели на ветку другой ели, с ветки на ствол, со ствола на другую ветку… перебирались в нужном им направлении.

Во время этой непредвиденной и неприятной процедуры долго пришлось решать судьбу стройной ели, растущей около самого дома – оставлять или заодно убрать. Конечно, вместе с другими «приговорёнными» деревьями убрать было бы менее хлопотно – и сейчас, и в будущем, тем более, что и бурые опилки уже появились внизу этой ели. Однако сама она стоит ещё вся зелёная, с шишечками, во всей своей красе… И всё же после мучительных колебаний и обсуждений рискнули оставить. Пусть это дерево при нашей поддержке поборется с вредителями, а может и дятел ему ещё поможет. Ведь помог же он другому, стоящему напротив входа в наш дом, интересному дереву. Оно внизу вроде бы одно, но затем где-то на метровой высоте переходит в два ствола, один из которых уже где-то на восьмиметровой высоте раздваивается – получается, что три ствола, три вершины, три дерева вверху видно.

И вот когда несколько лет назад стали замечать, что это дерево начали съедать жучки-вредители – прилетел дятел и стал стучать по нему. Да так яростно, так часто, словно пулемётные очереди. Это продолжалось не один день. Присмотрелись и увидели на стволе и стволах этого дерева светло-бурые строчки – это дятел долбил и открывал внутренний слой коры, выковыривая вредителей. И сюда же затем, заглушая оставшихся вредителей, устремились светлые потоки смолы-живицы. Дерево было спасено и теперь, мы и наши гости ещё чаще стали обращать внимание на его необычность.

Конечно, деревья создают и некоторые неудобства для нас. Например, хвоя осыпается даже с этих казалось бы вечно зелёных елей – ведь и они тоже периодически обновляют свою «одежду»… К хвое добавляется ещё обилие упавших созревших шишек. Всё это приходится сгребать, подметать и уносить с дорожек, газонов, да и просто из-под деревьев. Ну а когда в мае ель цветёт, то количество пыльцы с неё летит такое, что она достаточно заметным слоем покрывает столы и кресла в беседке, лоджии и балконы, а пчёлы прилетают в свои улья все облепленные этой пыльцой, а также пыльцой с других цветов и садовых деревьев.

Деревья нуждаются и в уходе. Так иногда приходится закрывать трещины, расколы и повреждения в коре елей и сосен садовым варом. Это в  какой-то степени  мешает проникновению в них вредителей и помогает им.

Но всё это такие мелочи и не в счёт по сравнению с тем прекрасным пейзажем, который создавали для нас утраченные красавицы-ели. Они также защищали нас от жары летом, а их заснеженный вид из окна дома напоминал о ценности домашнего уюта и тепла, а особенно в самое холодное время года.

…Вот такое потрясение пришлось на вторую половину очередного отпуска этим летом. Теперь мы постоянно натыкаемся и будем ещё, наверное, долго натыкаться на следы нашей непредвиденной и нежелаемой лесосеки. В душе и сердце эти следы лесосеки тоже исчезнут (и исчезнут ли ещё…?), наверное, не скоро. А вот со следами «лесосеки» в нашей стране и обществе что делать? Не знаю! А кто знает? Будем продолжать искать ответ на этот вечный вопрос дальше вместе со всеми!

Поваровка, Московская область — август 2011 г.

Небольшое послесловие

А по осени на месте лесосеки посадили принесённые из леса, с болота молодые стройные сосёнки. Пусть теперь приживаются и радуют всех своим весёлым и жизнерадостным состоянием.


[1] Типограф – жук семейства короедов, опасный вредитель хвойных древесных пород… Коричневый, длина – 4,2–5,5 мм. Питается корой, прогрызая в ней ходы (из энциклопедии – прим.автора).

 

2 ответа(ов) - Типограф

  1. Василий:

    Видно, как автор любит свои деревья. Они [деревья] невосполнимый ресурс, посадив дерево, всей его красоты взрослого, большого, размашистого уже не увидишь, не хватит жизни.
    Я, как автор люблю сосны, люблю, как их рыжие стволы блестят на солнце. Такое бывает, только когда сосны большие, стоят редко, им, наверное, по сто лет. И я не представляю, как я расстроюсь, потеряв хотя бы одну.
    Вижу часто безвкусность и обманчивость, когда худые, одинокие сосны, оставляют после вырубки. Более высокие чем полевые, они вряд ли станут толще, скорее всего не выживут из-за уничтожения окружающей природной среды. Кого они обманывают, когда так делают, чем они смотрят?
    Лес — это душа природы, дающая красоту, умиротворение и тем самым любовь. Трудно повторить красоту природы, жить в гармонии с природой — счастье культурного, воспитанного человека.

    • Василий Евгеньевич! Спасибо за такие проникновенные слова и такое замечательное отношение к Природе! Они созвучны написанному мною в » Размышлениях у байкальской воды»( Пригоршни из туесков памяти- три части), в » Соснах» — в » Мысли в охапку» и в других моих туесках. И ,конечно , в выходящей новой уникальной Книге- Благодать- полноцветной, интерактивной , с дополненной реальностью и т д. Приглашаю после выпуска ее почитать, полистать, послушать и посмотреть….! С наилучшими пожеланиями, Виктор Воронов

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *