Упрощенная HTML-версия
Алексей ЗВЕРЕВ
ê
108
— Подай-ка вилы, — сказал. Когда сена было сброшено много, Минька зачал
воз, любовно выклал основание.
—Вот так и дальше. Не разваливай, сам развалится под бастриком. Давай лезь
на мое место.
Минька указывал, куда класть навильник. Воз подрастал и разлепешивался,
накренясь на сторону.
— Ты вправо поехала, — досадовал Минька. — Ты влево побольше клади.
Видишь, конь как стоит, так от коня — это лево.
— Ты показывай мне, — уступчиво говорила Лидка, — где лево-право, я за-
путаюсь.
— Есть где запутаться. Ты повернись лицом к коню, и вот те право и лево.
Лидка стала класть как велено, воз расплылся еще больше и теперь грозил свалить-
ся влево.
—Баба, она баба и есть, — ворчал Минька. —Не знаю, как теперь воз выправ-
лять. Давай на середку клади. Как уж ни есть, бастриком придавим.
Лидка стала класть на середину, получилась шишка, которая вздрагивала и
шаталась, как живая. Лидка потянулась за навильником, но тут же руки подняла,
завизжала, падая в снег и сваливая на себя сено. Едва из-под него выпорхалась, а
Минька накинулся на нее с руганью.
— Чучело! Вся работа зазря пошла. Бери вилы, чучело, и подавай. А туда
же — по вечеркам.
— Беда, находилась. Раз в жизни, и то с подглядом. — Минька засмеялся,
смягчившись:
— Я не подглядывал. Я, Лидка, хотел узнать, как ты в девках выглядишь. В
девках ты выглядишь плохо. Плечи как-то сутулишь, а в хороводе покраснела вся.
Сунь спичку — и загоришься. — Лидка смолчала, ждала, что еще скажет брат.
— А этому толстозадому девок старших мало, увязался за тобой? Жени-ш-шок!
— Хватит тебе. Давай воз накладывай. А то Гнедко весь в куржаке.
— А что, и вправду, — подшучивал Минька, залезая на воз. — Образованной
будешь. Книжки с ним читать будете.
— Я вот те вилами пырну.
Лидка устала, платок с головы сполз, к припотелой шее липли сенинки и зуди-
ли ее. Сил не хватало брать сено аккуратно. Она суетно тыкала вилами, поднимала
над собой взбитый клок, теряя половину на пути к возу. Минька крякнул и наконец
не выдержал:
— Вот работница, так мы с тобой и к ночи не управимся. Давай пластами.
— Какими еще пластами?
— Ну, сено пластами слежалось, вот и бери их. Городская, что ли?
— А не умею, так сам и подавай.
— Дак я в цирке не работал, чтоб на возу и на земле.
— А мне вовсе никак не надо. Тебе надо, а мне нет. Ты Иваныч.
— Это почему же тебе не надо? Или ты чужая? Или «я работница тому, у кого
буду в дому».
— А вот и буду.
— Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела. Навильника подать не мо-
жет, а туда же. Невеста, чучело огородное. С тобой намучаешься до дому.
— Чучело, чучело. Я бабе скажу, как ты...
У Лидки губы задрожали, враз покатились слезы. Закрыв лицо варежкой, от-
кинув вилы, она слепо пошагала от воза, сбиваясь с пробитой дороги, громко смор-
каясь и плача. Минька виновато поскреб затылок, сбил труху с шапки и присел на