Упрощенная HTML-версия
ГАРУСНЫЙ ПЛАТОК
ê
125
— Из Карагача.
— Знаю. Меды ваши отменные, лучшие меды в крае.
То ли слова старичка помогли, то ли меда на базаре больше не было, но кМинь-
ке очередь набежала, просили продавать помалу, чтобы всем хватило. Никогда еще
не было такого с Минькой, чтобы люди вниманием его оделяли. АМинька может не
торопясь накладывать в чашку и деньги собирать. Спиридон тесаком выковыривает
мед и шепчет Миньке:
— Пошло дело! Так мы продадимся за час — и обедать. Тут тихонький рес-
торанишко есть. Посидим, поважничаем. А там и за дела общественные. Ты куда
деньги кладешь?
— В грудной, — шепчет Минька.
— Правильно. Подальше клади, поближе возьмешь. Приеду домой, расскажу,
как ты базарничал. Где ты наобык?
— Люди научили.
— Верно, Минька. Орехи кончились?
— Все. Ягоды выставлять надо.
Гремящую мороженую клюкву Минька продавал стаканами, а Спиридон под-
хваливал:
— Для киселей городских лучшая ягода. Забирайте остаточки. — Ночевали в
Доме колхозника. —Утром в воскресный день Спиридон и Минька отправились на
барахолку.
По Миньке, зря это множество людей и вещей назвали барахолкой. Товар на
руках и на лотках вычищен, выскоблен, выглажен. Сапоги так и сияют, пальто так и
пушатся воротниками, глаза людей посверкивают, так и норовят тебе что-то сказать.
Это, если взвесить, — все дорогое, все главное стащено сюда, как напоказ. Кончит-
ся праздник, и понесут добро по домам, запрячут подальше в ящики.
— Что будешь перво-наперво покупать? — поинтересовался Спиридон.
— Гарусный платок Лидке, — ответил Минька.
— Эко ты задумал.
—Это самое главное, — сказал Минька и посмотрел на Спиридона такими же
бойкими глазами, какие были у всех тут.
— Давай тогда в самую толпу, может, и вынесли.
Минька скользит взглядом мимо шуб и дошек, платьев и кофт, мимо шапок
и брюк галифастых, в глазах его платок плещется цветастый, большущий, рассте-
лить, так во всю кровать будет, — и манит, и манит Миньку вглубь толкучки. Вдоль
и поперек исколесили ее, а нужного платка не нашли и пошли было на выход, Спи-
ридон посоветовал:
— Давай купим ей какую-нибудь шапочку.
Минька замотал головой, недовольный, и пошел с барахолки поперед. Тут и
набежала на них женщина с папиросой во рту. На руке ее разметался гарусный пла-
ток, и кистями алыми едва не касался снега. УМиньки дыхание перехватило, расте-
рялся он на минуту, но выручил Спиридон.
— Почем же, тетка, древность такая? — обратился он к женщине.
Цену товару своему тетка знала, и, как назвала ее, Минька отвернулся, рот
раскрыв: сюда бы деньги, вырученные за кули Спиридоновы, и все равно не хва-
тило бы.
— Ну, вы, хозяюшка, заломили цену! — начал торговаться Спиридон, разгля-
дывая платок на свет. Хоть залежен платок, но цел и крепок и ничуть не отцвел. —
Товар-то не модный нынче! Кто платок такой теперь носит? Старухи одни, да и то
когда их в гроб кладут.
— И-эх-х-х! Де-рев-ня! — дыхнула тетка дымом в лицо Спиридона.