Упрощенная HTML-версия
ê
Гавриил КУНГУРОВ
14
— Не о том молвишь, Ванька, глянь на Киренгу, вода велика и буйна, дощани-
ки ладить сподручно.
— Дело молвишь! — согласились казаки.
Разошлись поздно, спать не ложились: не выходила из головы думка, колючая,
как заноза.
Едва занималась заря вверх по Киренге, далеко за Сабуровкой стучали топоры,
приглушенный людской рокот плыл над тайгой, ветер разносил запах сосны, дыма
и едучей смолы. Низовая Сабуровка тайно строила плоскодонные, емкие и на воде
ходкие дощаники.
Лишь к концу лета девять легкоходных дощаников всплыли на беспокойной
волне Киренги.
Сенька Аверкеев первый проведал о тайных делах низовых сабуровцев, об их
ратном походе и донес воеводе. С воеводой сдружился Сенька с первых дней. Оби-
дели кровно его низовые сабуровцы, грозились пожечь, покалечить за болтливый
язык. Затаил злобу Сенька. Хороня свое добро: избу, рухлядь, животину, лебезил
перед воеводой, молил о защите, нес небылицу на своих прежних дружков.
Прикормил воевода Сеньку, взял под свою руку, под свою защиту. Стал Сенька
у воеводы старательным доглядчиком и доносчиком. Зажил гордо и богато, но поте-
рял Степаниду. Бросив всю свою бабью рухлядь, сбежала Степанида.
От Сенькиных вестей закручинился воевода. Упрекал и корил Сеньку за нера-
денье, за поздние вести. Понял воевода: не уплывут ватажники мирно, быть разбою.
Осмотрел своелично запоры, строго наказал караулам нести ночную службу.
Сметливый немец думал, как обойти нависшую беду. Весть сабуровцев о не-
ведомых Даурах пришлась и ему по нраву. Жадный воевода смекал: поход принесет
выгоды немалые, завоевание непокоренных землиц государь оценит великой пох-
валой и почестями. И решил воевода хитростью и приманкой, особенно огневыми
припасами, пособить походу, добавить своих ратных людей и тем обеспечить себе
доходы и почет. Знал воевода, что Ярофея теперь ему не поймать, не осилить, не
изломать: крут и бесстрашен воровской казак. Решил воевода сменить гнев на лас-
ку — на народе повиниться, Ярофея наречь атаманом ратного похода в неведомые
Дауры.
Сабуровцы справляли престольный праздник.
С первым ударом колокола воевода с малым числом служилых людей пришел
в церковь. Переступив порог, заметил неладное: поп не начинал службу, народ в
смятении топтался как попало.
— Отчего не зачинается обедня? — спросил воевода.
Неожиданно перед воеводой вырос Ванька Бояркин, лихо прищурил озорной
глаз, тряхнул чубом.
— Постой, — обратился он к попу, — повремени. Ночью явилось мне чудное
видение, не могу утаить его перед честным людом, дозволь молвить!
Воевода нахмурил брови, оглядел Ваньку сурово, вскинул руку:
— Не медли, поп, зачинай обедню!
Ванька поднялся на ступеньку возле алтаря.
— В райском сиянии явился архангел Гавриил и гневным гласом возопил:
«Поганцы, с каких пор это терпите вы в храме нечистых немкиных выкормков?
Ведаете ли, какая кара ждет вас?..»
Воевода понял: задумано худое, тихонько обернулся и попытался из церкви
выйти. Всюду плотно стояли казаки и посадские мужики. Воевода пригнулся, дви-
нул плечом, но его оттолкнули чьи-то дюжие, жилистые руки. Воевода побагровел,