Упрощенная HTML-версия
ê
АЛБАЗИНСКАЯ КРЕПОСТЬ
15
жидкие волосы прилипли к взмокшему лбу, глаза налились, покраснели. Пытался
он крикнуть своих близких людей, обвел взглядом— всюду лица чужие: большебо-
родые, хмурые, глазастые. Воевода обомлел, хотел бежать, ноги словно застыли и
пришиты к половицам.
Обуял воеводу страх, пал он на колени, повинился и, заикаясь, сказал:
— Коли я, крещеные, недостоин храма, то выйду вон...
Цепкие руки потянулись к воеводе, сорвали соболиный ворот шубы, изодрали
полу и вцепились в волосы. Разноголосно орал народ:
— Учиним убийство, чтоб неповадно было!
— Круши лихоимца!..
— Руки, руки ему вывертывай, чтоб отсохли!
На приступку поднялся седовласый худосочный Алексей Торошин, пискливо
уговаривал:
— Беду накликаете, убийство до добра не доведет... Ой, солоно, казачки, рас-
хлебывать доведется!.. Горько!..
Старца столкнули, рвали в клочья воеводу.
Вступился Сенька Аверкеев, крикнул надрывно:
— Казаки!..
— Черт тебе казак!
— Воеводский худодей!
— На казаков доносчик!
— Гони воеводского подслуха! Ломай его!
Сеньку сбили, безудержно мяли, нещадно крушили кулаками. После расправы
ринулась толпа из церкви.
Тем временем дощаники стояли у причалов, против воеводского двора. Они
грузно оседали на воде: набивал их Ярофей воеводскими запасами. Волокли ва-
тажники пушки, тащили самопалы, катили бочонки хмельного, торопливо таскали
свинец, порох, просо, муку, сало. К заходу солнца дощаники отвалили от берега и
скрылись в темноте.
В лето тысяча шестьсот шестьдесят пятое под началом Сабурова отплыло в
ратный поход войско в двести сорок человек, с тремя пушками, при самопалах и
мечах, в куяках* и панцирях. Для удачи в походе захватил Ярофей попа Гаврилу с
иконами. В помощниках у Ярофея плыли Пашка Минин и Ванька Бояркин.
По казачьему сговору у запасов съестного, у котлов, что приходились по одно-
му на дощаник, поставили жонок, отдав их под начало Степаниды.
Плыли по Лене вниз, к северу. Широководная река неслась меж крутых каме-
нистых отвесов. Буйные струи бились в извилинах, хлестали волны, пенясь; бежали
дощаники скорым ходом. На пути встретилась шумливая река, впала она в Лену с
востока — то был Витим. Ее миновали, плыли дальше к северу. Донесла Лена до-
щаники до устья другой реки — это была Олекма. Задумал Ярофей плыть к востоку
Олекмой; по его приметам, доведет Олекма до водораздела, а там волоком можно
пробиться и на Амур-реку.
К ночи собрался малый ватажный сход. Ярофей сказал:
— Смекал я, казаки, каков же ратный поход, коли плывем мы скопом, как на
свадьбу?
— Мал толк плыть всем кораблям тихим ходом, — отозвался Ванька Бо-
яркин.
И решили караван поделить. Выделил Ярофей четыре малых дощаника. Отря-
дил девяносто дюжих да бойких казаков, а в атаманы поставил Ваньку Бояркина и
*
Куяк
— шлем, кивер; старинные щитковые, чешуйные или наборные латы из
кованых пластинок по сукну