Упрощенная HTML-версия
РАЗВЕДЧИКИ
ê
191
— Сегодня нечего на «языка» рассчитывать, — шептал Леготин. — Не возь-
мем, я опять баб во сне видел! Перед тем, как пришибить фрица, снилось мне: ка-
кой-то сарай, солома, две бабы, я в середине. Они к недоброму снятся!
Раздались невнятные звуки, похожие на удары дятла. И вместе с ними, словно
кузнечным мехом: фу-у-у, фу-у-у.
— Внимание, внимание! — раздался громкий голос.
«Радио!» — понял я. Перестрелка вмиг заглохла.
—Внимание, внимание!.. Товарищи бойцы и командиры рабоче-крестьянской
Красной Армии! — выкрикивал немецкий пропагандист. — Кончайте бессмыслен-
ную войну! Сталинградские степи и так достаточно политы вашей кровью!
— Слышите? — спросил Леготин. — Политруков не приглашают, они, видно,
шибко насолили.
— Переходите на сторону немецких войск, командование гарантирует вам
жизнь, работу!..
Через нижний люк танка выползли Поляков и Калугин.
— Группа захвата — за мной! — подал Поляков команду лейтенанту, и они
поползли на голос агитатора. Ударили «катюши», затряслась земля, воспламеняясь
от термитных мин. Нас осветило, особенно запестрели в маскхалатах те, что ползли
впереди. Вскочив, они бросились вперед и потерялись из виду. Стрельба, крик…
Было понятно, что наши влетели в траншеи противника и завязали драку.
— За мной! На помощь! — скомандовал Сидоров.
Ослепленный огнем, я влетел в дым и пыль, не рассмотрев траншею. Оступил-
ся и полетел вниз. На дне — возня, храп, удары, крик.
— Кляп! — рявкнул рядом Кузьма Ельчанинов. Я, разводя руками, левой
скользнул по каске. Оплел шею немца, сорвал с себя пилотку и сунул ему в рот… И
чуть не закричал от пронзительной боли — он прикусил мне мизинец, не выпуская
его из зубов.
— Кусает! — крякнул я. Кузьма — под дых ему! Я успел вырвать палец. Тол-
стый немец от удара обмяк, я с трудом навалил его на Кузьму, он тут же оттолкнул
его с плеча на бруствер траншеи, выбросился сам наверх и сверху мне:
— Раненых!
Но раненых уже поднимали со дна траншеи, принимали наверху. Слева стро-
чил из автомата другой немец и кричал:
— Ру-ус, ру-ус!
— Подавить! Прикрыть отход, — приказал Сидоров.
Мы с Борисом врезали из автоматов по оравшему фрицу. Снова ударила «ка-
тюша». Я нырнул в окоп, попавшийся нам на пути, почувствовал что-то мягкое под
собой. Леготин сверху навалился и еще сильнее прижал к трупу.
— Слазь! — кричу Борису. — Убитый подо мной!
— Кто? Немец, русский?
— Пошел к черту, вылазь! — Снаряды же рвутся!
Мне было невмоготу, и я локтем, тычмя, ударил Леготина. Он выскочил. Тер-
митные снаряды рвались позади. Гитлеровцы притихли на нашем участке. Мы от-
клонились от первого района, где нами была предупреждена пехота. На этом же
участке пехотинцы не знали о наших действиях и, сочтя нас за немцев, открыли
пулеметно-автоматный огонь. От неожиданности мы заметались…
— Свои! Матушкина мать! — прогремел голос Ельчанинова.
— Эй, пехота! В кого пуляешь?! — кричал Леготин.
— Стой! Прекратить огонь! — донесся голос из траншеи.
Показался человек, он ругался:
— Перебить вас мало! Почему не предупреждаете?!