Упрощенная HTML-версия
РАЗВЕДЧИКИ
ê
217
— Раздавал я вам подарки и думал… Если бы каждый из нас в ответ на заботу
наших матерей, жен, невест укоротил хотя бы на один день войну?! — И тряхнул
головой: — Разойдись!
Строй разлетелся в разные стороны: одни побежали в землянки носки при-
мерять, другие окружили Кузьму, чтоб закурить из дедовского кошелька табачок,
выращенный в Забайкалье, на первой грядке от бани...
Ночью 25 января 1943 года наша дивизия штурмом овладела селом Орловка и
вплотную подошла к стенам Сталинградского тракторного завода.
«Языков» в дивизии теперь каждый день предостаточно, мы толчемся на КП
полковника Макарова. Его адъютант Мишка теперь не орет на нас, и мы из траншеи
разглядываем через трофейные бинокли высокие, с пробоинами, каменные стены
ограждения тракторного завода. Там доты и дзоты — сильно укрепленный узел.
Дивизия готовится к штурму завода. Из остатков трех батальонов 441-го пе-
хотного полка сформирован один штурмовой батальон, командиром назначен капи-
тан Скарга.
30 января. Ночь холодная. Валенки пять суток не сушились. Мы носимся по
длинной траншее, отбитой у немцев, топаем у дверей блиндажа командира дивизии,
а ему в тепле что — сытому голодного не понять. Если и слышит наш топот, пони-
мает, что мы замерзли, но не окликнет: мол, давайте ко мне, солдаты, погрейтесь!
«A каково сейчас бойцам капитана Скарги? — думалось мне. — Они сейчас перед
стенами завода скрытно готовятся к штурму». Прислушался к рокоту немецкого
пулемета, с нашей стороны ответной стрельбы нет. Невольно вспомнился пулемет-
чик, начинявший патронами ленту для «максима» — один патрон с неокрашенным
кончиком пули, другой окрашенный — трассирующий. То вдруг сует и сует неокра-
шенные. Я спросил его, почему он так заряжает? «Для обмана фрицев, — ответил
тот. — Один гад засек меня и давай, давай отхлестывать! Вынудил изменить пози-
цию. И я надумал обхитрить его. Перебрал все свои пулеметные ленты, вот таким
манером начинил и ночью ухлопал его».
Я не понял суть хитрости солдата и сказал ему об этом, а он:
— Сейчас покажу. — Лег за пулемет и та-та-та — заговорил его «максим»,
прокладывая светящуюся нить трассирующих пуль в сторону врага. Вдруг нить
оборвалась, а пулемет лупит. —Понял? — спросил солдат. —Я пустил нить трасси-
рующих пуль, а они, всегда кажется, что прямо в лоб летят. Поэтому враг невольно
прячет голову, а как пролетят — высунет. Вот тут-то несветящаяся пуля и сделает
дырку в башке! Так-то вот, голь на выдумку хитра!
— И безалаберна, — сказал я. — Немец тебе быстрее может сделать дырку в
голове, чем ты ему. Он в каске, а ты нет.
— Тяжелая она, голова устает! — просто ответил пулеметчик.
Мы, разведчики, по другой причине не носили каски. Ночью при свете ракет
они предательски выдают блеском. Немецкие разведчики не расстаются с ними, и
мы их ловим теперь на этом, как они привыкли ловить наших пехотинцев во время
ужина по крику: «Вторая рота, за супом!» A другой еще громче: «Мишка, не забудь
спросить махорки и спичек!» Русская безалаберность!
B затишье на передовой немцы не высовываются из траншей, никаких у них
перебежек. А у нас в рост бродят туда-сюда! Один отыскивает земляка, другой —
брата. Снайперы их ловят на мушку, бьют. Остальные видят и делают то же, потому
что с кумом поговорить надо! Нашему снайперу, чтобы укокошить немца, надо не-
отступно следить за его передовой. И кое-кто из снайперов в заслугу себе приписку
делает, что убил.