Упрощенная HTML-версия
РАЗВЕДЧИКИ
ê
227
носом, заторопился вперед. Ноша на мне становилась все легче. «Надо успеть, ус-
петь! — подгонял я себя. — Ребята голодные». Танк близко, нужен бросок. Сжался,
чтобы вскочить. Фьюить! — просвистело надо мной. «Прицел не позволяет, давно
бы, черт, прикончил!» Я залег. Снайпер расстреливал на мне почти пустой термос...
Солнце на закате, скоро выход за «языком». «Была не была!» — готовясь к броску,
подобрал ногу под себя. И тут в ягодицу словно шило всадили; врезалась невдалеке
мина, зашуршали осколки, забарабанили по мне комья земли, обволокло дымом.
Самый момент вскочить, но чья-то сильная рука прижала меня к земле.
— Ложись!
Я узнал Доброхотова.
— Ранило?
— Бери термос, в нем гуща! Я в траншею!
Под покровом дыма и пыли я ускользнул от глаз снайпера и с ходу нырнул в
траншею. Какое-то время полежал на дне, разглядывая сидящих и лежащих пехо-
тинцев в кровавых повязках.
— Только что ранило, пропустите! — попросился я в санпункт. Солдаты пос-
торонились. B блиндаже медсестра перевязывала раненого.
— Сестричка, кровь надо остановить,— скороговоркой обратился я к ней.
Она, искоса глянув на меня, промолчала. Вид у нее был болезненно-усталый. Про-
валившиеся черные глаза в темных кругах. Закончив перевязку, медсестра тяжело
опустилась на табуретку:
— Куда ранен?
— B сидячее место снайпер шваркнул, — ответил я, сбрасывая с себя шинель-
ку. Едва оголив ягодицу, я оглянулся на кровоточащее место.
— Ниже опускай! — скомандовала медсестра, подходя ко мне. Ухватившись
за опушку брюк, сдернула их до колен: —Ух, как вы надоели, безусые цыплята! Ты
что, к невесте пришел, стыдишься? Не вертись!
У меня руки так и тянулись к штанам, чтобы поддержать их, а она, увидев
старую рану на ноге, спросила:
— Уже был ранен? Награды-то есть?
Я не ответил.
— Откроют «второй фронт», глядишь, и война кончится, а ты без медалишки
заявишься домой. Как будешь с невестой объясняться? Не поверит, что воевал. При-
дется штаны снимать в доказательство...
— Не с кем объясняться. Была невеста, да вся вышла...
Вот когда я встретил в первый раз медсестру 548-гo пехотного полка Фили-
монову, которая не раз обрабатывала раны разведчиков нашей роты под Сталингра-
дом. И всегда казалась сердитой, как теперь, в этой хатенке. Перекинув ногу через
скамейку, она села на нее верхом.
— Не могу!.. Хотела путное письмо написать, тут ты — как снег на голову…
Вазелин понадобился! Сейчас... —Сняв сумку со стены, она порылась в ней и разо-
чарованно сказала: — Обнадежила, нет вазелину.
— Ну ты чо, паря!
— Чего это я вдруг «паря»? Что, на парня похожа? — и она на каблуке сапога
пошла винтом по хатке.— Ну-у? Кто я — парень или девка?
Я оглядел ее с головы до ног. Медсестра была в солдатском обмундировании,
сильно перетянутом офицерским ремнем.
— Ничо, славная! Я тебя ишо под Сталинградом разглядел, ты не одного на-
шего разведчика перевязывала. C меня штаны сдирала, о медалях говорила. Серди-
лась, безусым цыпленком называла.