Упрощенная HTML-версия
Дмитрий СЕРГЕЕВ
ê
248
должен уехать из госпиталя и когда явиться в штаб МВО. Сегодня вечером вместе с
другими меня на госпитальной машине отвезут к поезду. Надю я больше не увижу.
Наверное, она ненавидит меня теперь: если бы мы не встречались с нею, она бы не
чувствовала себя виноватой. Я догадался, что ее мучает именно это.
Нет, как бы она ни относилась ко мне, а уехать, не повидав ее, я не могу. Пусть
будет что будет — я не поеду на станцию к вечернему поезду, я приду к ее окнам
и буду сидеть всю ночь с мальчишками возле колодца, чтобы утром встретить ее
у ворот. В госпитале выдали сухой паек — сухари, сало-шпиг, немного сахару и
пачку моршанской махорки. Нам не будет скучно, мы будем грызть сухари и курить
самокрутки.
Я подходил к оврагу, когда позади услышал мягкие и быстрые шаги. Надя до-
гоняла меня. Пыль слабо клубилась под ее подошвами.
— Вася! Я была в госпитале, искала тебя. На твою койку положили новень-
кого. Ты был на комиссии? Тебя выписали? — Она изумленно смотрела на мою
линялую форму без знаков различия.
— Я получил направление в МВО.
— Тебе не дали отпуск?
— Я здоров. — Я показал ей справку о ранении. Там было написано: «Годен
к строевой».
— Как годен? У тебя же рука.
— Я здоров, — повторил я.
— Ну какой ты вояка? Ты посмотри на себя: какой ты вояка? Тебе обязатель-
но должны были дать отпуск. Ты, наверное, не просил, промолчал? Ну почему ты
такой?
— Я не знал, что нужно просить, я думал, кому положено, так дадут. Не
дали — значит, здоров.
— Ну какой ты вояка? — Ей, видимо, понравилась эта фраза.
Я дважды присел и выпрямился, несколько раз согнул и распрямил руку. Надя
серьезно смотрела на меня, на глазах ее показались слезы.
— Господи, какой ты глупый! Если бы ты попросился в отпуск, тебе бы обяза-
тельно дали... А ты ходил там и приседал — герой! Вояка! Неужели тебе не хочется
побыть дома?
—Если бы дали отпуск, я бы не поехал домой, разве потом, дня на три, — я бы
остался у тебя. Ты бы разрешила?
— Глупый. Ну почему ты такой глупый? — спросила она, и опять слезы по-
висли у нее на ресницах.
— Я не поеду сегодня, — сказал я, глядя под ноги. — Уеду завтра одиннадца-
тичасовым. Если ты не пустишь меня, я все равно никуда не уйду от твоих окон —
просижу ночь у колодца. Я не могу без тебя, — прошептал я отчаянно. — Ты не
прогонишь?
Надины пальцы коснулись моих волос. Я поднял голову — Надя молча смот-
рела на меня, ее пальцы тихо провели по моей щеке, соскользнули на шею. Я стис-
нул Надю и стал целовать ее вздрагивающие губы. Гибким и сильным движением
она высвободилась из моих рук.
— Ну, подожди, подожди немного, — тихо смеясь, сказала она, и лицо у нее
вдруг стало озабоченным. —А ты подумал, что будет, если опоздаешь к сроку? Что
тебе будет, если опоздаешь?!
— Ничего не будет. Ни о чем не хочу думать! — выкрикнул я.
Надя сосредоточенно смотрела мимо меня, должно быть, считала в уме, сколь-
ко времени нужно ехать до Москвы.