Упрощенная HTML-версия
УРОКИ ФРАНЦУЗСКОГО
ê
353
мне казалось это позором. Но в конце концов они повалили меня на землю и оста-
новились.
— Иди отсюда, пока живой! — скомандовал Вадик. — Быстро!
Я поднялся и, всхлипывая, швыркая омертвевшим носом, поплелся в гору.
— Только вякни кому — убьем! — пообещал мне вслед Вадик.
Я не ответил. Все во мне как-то затвердело и сомкнулось в обиде, у меня не
было сил достать из себя слово. И, только поднявшись на гору, я не утерпел и, слов-
но сдурев, закричал что было мочи — так что слышал, наверное, весь поселок:
— Переверну-у-ул!
За мной кинулся было Птаха, но сразу вернулся — видно, Вадик рассудил,
что с меня хватит, и остановил его. Минут пять я стоял и, всхлипывая, смотрел
на полянку, где снова началась игра, затем спустился по другой стороне холма к
ложбинке, затянутой вокруг черной крапивой, упал на жесткую сухую траву и, не
сдерживаясь больше, горько, навзрыд заплакал.
Не было в тот день и не могло быть во всем белом свете человека несчастнее
меня.
* * *
Утром я со страхом смотрел на себя в зеркало: нос вспух и раздулся, под ле-
вым глазом синяк, а ниже его, на щеке, изгибается жирная кровавая ссадина. Как
идти в школу в таком виде, я не представлял, но как-то идти надо было, пропускать
по какой бы то ни было причине уроки я не решался. Допустим, носы у людей и
от природы случаются почище моего, и если бы не привычное место, ни за что не
догадаешься, что это нос, но ссадину и синяк ничем оправдать нельзя: сразу видно,
что они красуются тут не по моей доброй воле.
Прикрывая глаз рукой, я юркнул в класс, сел за свою парту и опустил голову.
Первым уроком, как назло, был французский. Лидия Михайловна, по праву клас-
сного руководителя, интересовалась нами больше других учителей, и скрыть от нее
что-либо было трудно. Она входила, здоровалась, но до того, как посадить класс,
имела привычку внимательным образом осматривать почти каждого из нас, делая
будто бы и шутливые, но обязательные для исполнения замечания. И знаки на моем
лице она, конечно, увидела сразу, хоть я, как мог, и прятал их; я понял это потому,
что на меня стали оборачиваться ребята.
— Ну вот, — сказала Лидия Михайловна, открывая журнал. — Сегодня среди
нас есть раненые.
Класс засмеялся, а Лидия Михайловна снова подняла на меня глаза. Они у нее
косили и смотрели словно бы мимо, но мы к тому времени уже научились распоз-
навать, куда они смотрят.
— И что случилось? — спросила она.
— Упал, — брякнул я, почему-то не догадавшись заранее придумать хоть
мало-мальски приличное объяснение.
— Ой, как неудачно. Вчера упал или сегодня?
— Сегодня. Нет, вчера вечером, когда темно было.
— Хи, упал! — выкрикнул Тишкин, захлебываясь от радости. — Это ему Ва-
дик из седьмого класса поднес. Они на деньги играли, а он стал спорить и зарабо-
тал. Я же видел. А говорит, упал.
Я остолбенел от такого предательства. Он что — совсем ничего не понимает
или это он нарочно? За игру на деньги нас в два счета могли выгнать из школы.