Упрощенная HTML-версия
Валентин РАСПУТИН
ê
356
В надежде наткнуться на новую компанию игроков, я стал потихоньку обсле-
довать соседние улицы, бродил по пустырям, следил за ребятами, которых заносило
в холмы. Все было напрасно, сезон кончился, подули холодные октябрьские ветры.
И только на нашей полянке по-прежнему продолжали собираться ребята. Я кружил
неподалеку, видел, как взблескивает на солнце шайба, как, размахивая руками, ко-
мандует Вадик и склоняются над кассой знакомые фигуры.
В конце концов я не выдержал и спустился к ним. Я знал, что иду на униже-
ние, но не меньшим унижением было раз и навсегда смириться с тем, что меня
избили и выгнали. Меня зудило посмотреть, как отнесутся к моему появлению
Вадик и Птаха и как смогу держать себя я. Но больше всего подгонял голод. Мне
нужен был рубль — уже не на молоко, а на хлеб. Других путей раздобыть его я
не знал.
Я подошел, и игра сама собой приостановилась, все уставились на меня.
Птаха был в шапке с подвернутыми ушами, сидящей, как и все на нем, беззабот-
но и смело, в клетчатой, навыпуск рубахе с короткими рукавами; Вадик форсил в
красивой толстой куртке с замком. Рядом, сваленные в одну кучу, лежали фуфай-
ки и пальтишки, на них, сжавшись под ветром, сидел маленький, лет пяти-шести,
мальчишка.
Первым встретил меня Птаха:
— Чего пришел? Давно не били?
— Играть пришел, — как можно спокойней ответил я, глядя на Вадика.
— Кто тебе сказал, что с тобой, — Птаха выругался, — будут тут играть?
— Никто.
— Что, Вадик, сразу будем бить или подождем немножко?
— Чего ты пристал к человеку, Птаха? — щурясь на меня, сказал Вадик. —
Понял, человек играть пришел. Может, он у нас с тобой по десять рублей хочет
выиграть?
— У вас нет по десять рублей, — только чтобы не казаться себе трусом,
сказал я.
—У нас есть больше, чем тебе снилось. Ставь, не разговаривай, пока Птаха не
рассердился. А то он человек горячий.
— Дать ему, Вадик?
— Не надо, пусть играет. — Вадик подмигнул ребятам. — Он здорово играет,
мы ему в подметки не годимся.
Теперь я был ученый и понимал, что это такое — доброта Вадика. Ему, видно,
надоела скучная, неинтересная игра, поэтому, чтобы пощекотать себе нервы и по-
чувствовать вкус настоящей игры, он и решил допустить в нее меня. Но как только
я затрону его самолюбие, мне опять не поздоровится. Он найдет, к чему придраться,
рядом с ним Птаха.
Я решил играть осторожно и не зариться на кассу. Как и все, чтобы не выде-
ляться, я катал шайбу, боясь ненароком угодить в деньги, потом тихонько тюкал по
монетам и оглядывался, не зашел ли сзади Птаха. В пepвые дни я не позволял себе
мечтать о рубле; копеек двадцать-тридцать, на кусок хлеба, и то хорошо, и то давай
сюда.
Но то, что должно было рано или поздно случиться, разумеется, случилось. На
четвертый день, когда, выиграв рубль, я собрался уйти, меня снова избили. Правда,
на этот раз обошлось легче, но один след остался: у меня сильно вздулась губа.
В школе приходилось ее постоянно прикусывать. Но, как ни прятал я ее, как ни
пpикусывал, а Лидия Михайловна разглядела. Она нарочно вызвала меня к доске и
заставила читать французский текст. Я его с десятью здоровыми губами не смог бы
правильно произнести, а об одной и говорить нечего.