Упрощенная HTML-версия
ГОД ЧУДА И ПЕЧАЛИ
ê
397
стала тихо опускать руку в воду. Ладошка хлопнула по воде, рывок — и в ладошке
уже трепыхалась рыбка, синеватая, с желтыми плавниками. Не было предела мое-
му изумлению. Рыбешек такой величины мы, бывало, в речке часами уговаривали
сесть на крючок, а здесь девчонка рукой ловит их на самом берегу!
Заметив мой интерес, Светка сказала:
—Ширик-желтокрылик!
— Покажи!
— Дай! Дай! — завякала ее сестренка.
— У, жадюга! Да я тебе еще поймаю!
Пока я рассматривал красивую рыбку, Светка поймала еще одну и сунула ее
хнычущей сестренке.
— Это вы новые учителя? — спросила Светка.
Я кивнул.
— А у меня папка завхозом в школе. Он охотник! Хочешь медведя пос-
мотреть?
—Медведя?!
—Шкуру! Папка весной убил.
Теперь я уже точно знал, что вся моя жизнь в этом месте будет сопровождаться
чудесами, предчувствие бесконечной новизны сделало меня радостно-спокойным,
и я пошел к Светке смотреть шкуру медведя с любопытством серьезного взрослого
человека, который рад удивляться, но удивить которого непросто.
Светка накидывала на себя шкуру, косолапо шла на меня и рычала. Я отбирал
у ней шкуру, напяливал на себя, наступал на нее и рычал. Нелька, ее младшая сест-
ренка, визжала беспрестанно и лаяла на нас обоих. Светка взахлеб рассказывала:
— Когда медведя из тайги привезли, посадили его у крыльца, как будто жи-
вой... Собаки все сбежались, давай лаять! А папка поймал крюковского Шарика и
бросил на медведя! Шарик с испугу весь обкакался!
Я тоже хохотал до слез, хотя в глубине души очень даже понимал того несчас-
тного Шарика.
Пришел отец Светки, и оказался он тем самым человеком, который ночью по-
могал нам разгружаться и переносить вещи. Он дал мне подержать ружье и нож
охотничий и пулю, что зовется жаканом, которой стреляют в медведя.
Светка пригласила меня вечером пойти с ней в падь за коровой. Оказывается,
здесь никто не говорил «ущелье», все говорили «падь». Утром коров отгоняли в
падь, а вечером ходили за ними и приводили домой каждый свою.
Когда я уходил из дома Светки, меня перехватила мать, затащила домой и за-
ставила завтракать. Последнюю оладью я доглатывал уже на крыльце.
Весь день до вечера прошел в знакомствах и впечатлениях. Я подружился с
Валеркой, тоже учительским сыном, и с Юркой, его приятелем.
Я присутствовал при взрыве петард. Баночка, похожая на баночку из-под вазе-
лина или сапожного крема, начиненная порохом и пистонами, использовалась пу-
тевыми обходчиками для остановки или предупреждения поездов. Кража петард
у родителей была популярным подвигом у мальчишек поселка. Петарду клали на
плоский камень под небольшим обрывом или под бугром, а с бугра кидали на нее
другой, тоже очень большой камень — от маленького петарда только мялась. Взрыв
петарды был как взрыв гранаты, а геройство заключалось в том, чтобы при взрыве
стоять как можно ближе.
В разговорах моих друзей главной темой была тайга, таежные покосы, где на
болотах и по опушкам накашивали сено коровам и козам, кедрач и ягодные места.
Самым интересным человеком в поселке была старуха Васина —местная кол-
дунья, которую все мальчишки, кроме Юрки, боялись и, пожалуй, не любили. Юрку