Упрощенная HTML-версия
Леонид БОРОДИН
ê
450
Ух, какая это была трудная работа! Дядя Сережа колотил и колотил, и я носился
под деревьями, больше затаптывая шишки в мох, чем собирая их. Светка — та ниче-
го не боялась, она бросалась собирать шишки, когда они еще только летели с дерева.
Шишки стукали по голове и по плечам, она вскрикивала, взвизгивала, хохотала, а я
не мог понять, как ей не больно. Меня всего три раза стукнуло, а голова гудела, рука
так болела, что притронуться нельзя, а позвоночник будто вообще треснул...
От постоянного наклона вся спина немела и стонала, ноги тоже, они провали-
вались в мох, а во мху попадались камни, ноги то застревали, то подворачивались,
то скользили.
Шишки мы сваливали в кучу, но, обколачивая один участок за другим, все
время удалялись в каком-то направлении, и я не понимал, как мы потом разыщем
кучи.
Когда уже казалось, что я больше шага шагнуть не смогу, дядя Сережа сказал,
чтобы мы со Светкой шли к балагану и готовили обед. И когда Светка крикнула:
«Пошли!» — я захлопал глазами — я даже представить не мог, в какую сторону по-
даваться. Светка вывела меня так, как будто шла по поселку, и оказалось это совсем
близко, потому что мы ходили кругами вокруг балагана. Пока мы готовили обед,
дядя Сережа и дядя Витя начали стаскивать шишки к балагану. Они приносили по
мешку, высыпали и уходили снова.
Светкин суп я ел, как ни разу не ел мамин, и все не верилось, что наемся.
Потом лег на спину и сразу заснул. Меня разбудили, подняли, и мы сразу пошли
работать. Как ни странно, после обеда работалось легче, да я уже и освоился немно-
го, научился примечать, где падают шишки, находить их быстро, уворачиваться от
ударов, хотя избежать их вовсе не могла даже Светка.
Перед вечером нас опять отправили готовить еду, и опять это было для меня
очень вовремя, устал я невообразимо!
Мужчины стаскивали шишки, и их набралось с целую гору. Потом валили су-
хие деревья и стаскивали к балагану. Нужен был костер на всю ночь, потому что
всю ночь предстояло обрабатывать шишки. Из балагана вытащили большой бре-
зент и расстелили на земле. Оттуда же достали железные противни с дырочками
разной величины — это были сита. Запалили костер.
Еще раньше я обратил внимание на большую колодину, на которой были вы-
рублены зубцы. На эти зубцы клалась шишка, по ней ударяли небольшой дощечкой
тоже с зубцами и одним движением растирали шишку. И вот так нужно было пере-
работать всю гору шишек. Потом еще предстояло просеять орехи через три сита и
под конец прокалить орехи на костре в противнях уже без дырочек.
Мужчины и Юрка растирали шишки, а мы со Светкой насыпали сита и про-
сеивали орехи. Такая это была работа, что я даже не заметил, как начало темнеть,
как наступила ночь. Гора шишек, казалось, не уменьшается нисколько! Но когда
она все же уменьшилась, Юрка подключился на просеивание, и мне стало немного
легче. Первые листы с чистыми орехами уже стояли на огне, и мне поручили пере-
мешивать, чтобы орехи не подгорали, но они подгорали, орехи щелкали и стреляли
раскаленной скорлупой прямо в лицо.
— Вот теперь будешь знать, как достаются орешки! — сказал дядя Сережа. —
Второй раз и пойти не захочешь!
— Захочу! — ответил я, но едва ли искренне.
Всему бывает конец. Наступил конец и нашей работе. Чистые и прокаленные
орехи были засыпаны котелками в вещмешки. Мне досталось четыре котелка из
того расчета, что больше я не донесу. Светке тоже четыре. А Юрке — шесть, — и
это было обидно. Я был не слабее Юрки, а уж со Светкой-то чего меня равнять! Но
я не спорил.