Упрощенная HTML-версия
КАПИТАН ЛЕТАЮЩЕГО САРАЯ
ê
555
обгоняли машины. Еще были советы, как определить на земле ветер, когда сам под-
бираешь для посадки площадку. Иногда для интереса он показывал посадку, после
которой самолет почти без пробега останавливался как вкопанный. С юморком Ват-
рушкин рассказывал, как еще на По-2 садился на баржу, когда для спасения людей
надо было срочно доставить на посудину врача. Мне нравилось, как Ватрушкин
закуривает в кабине, втыкает коробок между тумблерами и, откинувшись, смотрит
куда-то в одну известную ему точку. Запах папирос внушал мне неведомое доселе
спокойствие и уют, если такое вообще возможно в маленькой и тесной кабине.
Я долго не мог привыкнуть, что буквально через час после вылета из Иркутска
с его шумом и суетой попадаешь в совершенно иную, тихую и размеренную жизнь
далекого таежного поселка. У меня было такое ощущение, что самолет, как машина
времени, откручивает дни и года в ту или иную сторону. Бывало, сядешь, например,
в Караме, а там всё как сто или двести лет назад; тут же, неподалеку от посадочной
площадки, пасутся коровы, едва откроешь дверь самолета, как в кабину врывался
запах свежескошенной травы и тебя начинали атаковать оводы. Обычно первыми
самолет встречали местные лайки, а рядом уже толпились встречающие и прово-
жающие. Они с интересом смотрели на тех, кто прилетел, что привез, чтобы через
несколько минут обсуждать эту новость всем поселком. Северяне привыкли жить
оседло, и любая поездка, новый человек вызывали у них живейший интерес.
На этих маленьких таежных аэродромах к летчикам было свое, особое отно-
шение. А старых пилотяг, как иногда они сами подшучивали, летающих сараев зна-
ли наперечет. Про Ватрушкина и говорить было нечего, там он уже давно был своим
человеком. Но и для меня, вчерашнего курсанта, нашлась своя ниша. Поскольку
дело с посылками и иными передачами приходилось иметь мне, то и обратная связь
осуществлялась через меня. Бывало, передашь из города посылку, тебе суют пол-
мешка рыбы или кусок сохатины. Ты начинаешь шарить по карманам, чтобы рас-
считаться, а тебе говорят: да чего ты суетишься, у нас этого добра полно, нам будет
приятно, если ты возьмешь и угостишь кого-то.
В одном из полетов я наконец-то познакомился с Колей Мамушкиным, просту-
пок которого позволил мне занять то место, которое было отведено ему. Мы прилете-
ли по санзаданию в Чингилей и ждали машину, которая отвезет врача к больному.
Отбывающий на площадке ссылку бывший второй пилот Ватрушкина Коля
Мамушкин, невысокого роста, с уже наметившимся животиком паренек, поздоро-
вался с Ватрушкиным, затем подошел ко мне.
— Давай знакомиться, — сказал он, протягивая руку. — Мы с тобой вроде бы
как из одного экипажа, —Мамушкин кивнул в строну Ватрушкина.
Подъехал газик, и на нем вместе с врачом Ватрушкин уехал в деревню. Ма-
мушкин сказал, чтобы я запер самолет, затем подозвал кого-то из местных ребят и
распорядился, чтобы они его охраняли. Он повел меня к ближайшему ручью, где,
по его выражению, смородина висела ведрами. И правда, я быстро наполнил яго-
дой летную фуражку. Но это было еще не все. Пытаясь загладить свою вину перед
Ватрушкиным, Коля приготовил нам по куску сохатины. По его словам, он сдру-
жился здесь с директором зверосовхоза, и тот в свободное время берет его с собой
на охоту. И совсем недавно они добыли сохатого. Поскольку холодильника у него
не было, Коля решил угостить мясом нас. Когда я попробовал приподнять мешок с
подношением, то едва оторвал его от земли.
Уже в обратном полете в город я отсыпал собранные ягоды врачу, и тот сказал,
что такой вкусной и запашистой ягоды он не пробовал никогда в своей жизни.