Упрощенная HTML-версия
КАПИТАН ЛЕТАЮЩЕГО САРАЯ
ê
565
но, даже и не хуже. А если разобраться, она была моей ровесницей. Но сегодня я
был всего лишь вторым пилотом, дело которого — не мешать левому, держать ноги
нейтрально и ждать зарплату. И мне еще учиться и учиться, пока доверят самолет
и пассажиров.
Затем начался концерт. Вениамин и его артисты спели несколько песен. Пели
хорошо, с душой. Их долго не отпускали. А в конце по просьбе Анны Евстратовны
артисты исполнили ее любимую «Маленькую девочку», которую они посвятили на-
шему экипажу:
В огромном небе, необъятном небе,
Летит девчонка над страной своей,
Кто в небе не был, кто ни разу не был,
Пускай вздыхает и завидует ей…
Здесь же, в школе, нам был приготовлен ужин, да такой, что мы открыли рты
от изумления, едва вошли в учительскую. На столе была рыба соленая, копченая,
мясо пареное, вареное, жареное. Кроме того, картошка, соленые грузди, пельмени,
брусника со сгущенкой. Было приятно наблюдать за хлопотами Анны Евстратовны.
Ей помогала деревенская интеллигенция: фельдшер местного здравпункта, почта-
льон и жена директора леспромхоза. Всем этим действом руководил Митрич. Он же
предложил выпить за здоровье артистов, за представительницу районо, за большого
авиационного начальника Ивана Брюханова и, конечно же, за Анну Евстратовну. Не
забыли и нас.
— Редко вы к нам прилетаете, — обращаясь к артистам, сказал Брюханов.
— Но метко, — пошутил Вениамин. — Прилетели и угодили прямо за стол. Я
вот что хочу сказать. Самое устойчивое представление о прошедшей жизни — это
мифы. Например, создали миф, что ссыльным здесь плохо жилось. Ну, комары, они
и в Питере комары. Морозы, они у печки хорошо переносятся. У создателя Ревтри-
бунала Льва Троцкого — он, как вам известно, тоже отбывал ссылку в этих краях —
насчет картошки поджарить, — тут Вениамин кивнул на стол, — тоже губа была не
дура. И вообще, вожди наши любили поесть. Мне давно хотелось своими глазами
посмотреть, где и как отбывал ссылку Лев Давыдович. Думаю, с тех пор здесь мало
что изменилось. Разве что появился самолет. Убери его — будет та же картина.
— Мой дед был родом из Тутуры, — сказал Брюханов. — Когда я спрашивал
про ссыльных, он говорил — дармоеды. Жили на всем государственном. Это потом
их стали выдавать страдальцами за народ. А этот народ вкалывал с утра до ночи,
жалел этих бедолаг и нес им, бедненьким, все, что заработал своим горбом. Пожили
здесь, отдохнули — и в бега. Кто в Лондон, кто в Швейцарию.
— Но их можно понять, — заметил Вениамин. — Цивилизованный человек
должен жить в своей среде. Я все время хотел понять революционную интелли-
генцию, которая пошла в народ. И чего добились? Да ничего. Многие из них потом
бомбистами стали.
Слушали Вениамина молча, иногда дипломатично кивали—и только: мало ли
чего наговорит залетевший артист.
— Со стороны так, наверное, оно и должно, — перебил Вениамина Мит-
рич. — Медведи должны быть с медведями, бурундуки — с бурундуками. Это их
среда. И вообще, сколько людей, столько и мнений. А справедливость, как и везде,
имеет одно неуловимое, но определяющее свойство: подлаживаться под покупателя
и служить тому, у кого больше прав. Диалектика!