ê
АЛБАЗИНСКАЯ КРЕПОСТЬ
89
нещадно, до смерти и, убив, тело бросают в реку, а голову вздевают на кол. Среди
богатых строений есть площадь, китайцы ее именуют шепотом Сутанг, на нашем
языке Тайная. Львы гранитные вырезаны с великим художеством, ростом громад-
ны, стройны, лучше того и быть не может. На этой площади исполняются казни.
Поодаль, подобно райским кущам, цветут славные сады богдыхана, а средь
них стоят его дворцы: малый и большой. Стены обоих пурпурного цвета, а крыты те
дворцы оранжевыми фарфоровыми крышами. Вокруг малого дворца строения при-
гожие, изукрашенные тонкой резьбой и красками крыты светлыми, оттого и сияют
красотами на солнце: то хоромы богдыхановых жен и наложниц. Не сочту за срам
написать о женах богдыхана, хоть это в тайне китайцами содержится. У богдыхана
одна жена, ту именуют первейшей женой, кроме нее, имеет он еще тридцать шесть
жен — то молодые жены, и еще вдвое больше последних — то наложницы. Первей-
шая жена может сидеть и пить и есть за одним столом с богдыханом, прочие жены,
как богдыхановы сожительницы, приставлены к первейшей жене и старательно ей
служат. Дети же от всех жен не знают иной матери, кроме первейшей жены богды-
хана. У богдыхана сорок сыновей, не считая дочерей. Все жены живут взаперти, в
строгом заключении, охраняют их евнухи, коих при дворе множество, более трех
тысяч.
Вторую сторону города нарекли Цюнь-жень — Бедности место. Проживает
там люд нищий, мошкаре болотной подобен, грязно и тесно. Хижины малы, бедны,
из глины и травы речной сбиты. И столь их много, не видно ни конца ни края, а
улочки узки, забиты людьми плотно, особливо детьми, которые голышами бегают,
еды ищут, копаясь в навозных кучах. Нищих, бродяг, калек и иных убогих, да ско-
морохов, да фокусников-волшебников бессчетное множество, будто со всего света
сюда согнаны. Праведно слово древнего китайского мудреца Лао Цзы: «Если двор-
цы очень великолепны, то поля очень запущены, закрома пусты и люд гол...» Китай-
цы слово мудреца чтут.
На чистом листе пометим сокровенную тайну двора богдыханова, о ней с ве-
ликой утайкой да оглядкой сказывал нам Адам Шаль; об этом слыхали мы и от
князя тунгусского Гантимура, вставшего под всесильную руку государя нашего.
Поведали нам, что-де император Серединного царства, нареченный «Сын неба»,
не китайских кровей. О, горе, горе китайцам, прогневили всевышнего, в правители
себе нарекли иноземца из разбойных маньчжур, кои повоевали Китай и стоят на
царстве твердой ногой. Всюду китайцам лихо: богдыхан благоволит маньчжурам,
непокорных китайцев казнит мечом и огнем; землепашцев, работных людишек не-
щадно теснит, давит поборами. Оттого ремесленники голы, землеробы голодны,
купцы мелки — нищает царство; шатание и брожение в нем морскому ветру подоб-
но, коль налетит, спасения не жди. Китайцы точат ножи, острят пики на богдыхана,
его зловредных родичей да на тех ублюдков — вельмож китайских, кои продались
маньчжурам, радиво им служат. Кровь льется многая.
Отпишем со слов того же Адама Шаля скорбное диво: в южной стороне Китая
есть города на воде — то вместилище злосчастных бедняков. Река сплошь усеяна
лодками с шатрами, лодки стоят густо, борт о борт, и в тех лодочных городах жи-
вет рыбацкий люд. Китайцы, однако же, самые искусные рыболовы на белом свете.
На берегах им места не отведено ради малоземелья, потому на воде и родятся и
умирают.
Но великому чуду подобно, что все те строения на воде сияют в зелени цветов,
плодов и деревьев... Китайские землеробы стараниями безмерными возвели на реке
плоты многие, а на плоты наносили земли, и земля та сама, питаясь водой из реки,
дает столь зрелые плоды, что описать не можно. Ели мы с тех плотов лук, по сла-