Упрощенная HTML-версия
Алексей ЗВЕРЕВ
ê
178
— Так и знал. С бабой или как?
— Теперь уж с ей.
Машину разгрузили вмиг, и так как огня не открывали, то все вновь начали
было собираться в воронке.
—Постой-ка, постой, —пригляделся Жуков к солдату из соседней батареи. —
Это как к нам Аношкин попал? Что он шарится у нас?
Аношкин ходил по батарее, словно ко всему принюхивался, заглядывал в ро-
вики, порылся в пустых ящиках, даже в машину Протасова заглянул, и, когда его
увидел Жуков, он стоял у его орудия и, размахивая лопатой, тряс кулаком и свирепо
орал:
— Вашу мать! Я с ног сбился, куда могла сгинуть, а она в другой батарее. Да я
эту лопату из тысячи отличу. Я ее в похоронной команде за табачок выменял. Ска-
зывай, кто уволок ее? Ты, что ли, белобрысая падла?
Это касалось Жукова, и он поднялся, обтряс шаровары и подошел к Аношкину.
— Ты где ее взял? — спросил он солдата.
— Подле этого миномета, — ответил Аношкин.
— Вот и положи ее на место,
— Это как «положи»? — заорал Аношкин. — Да у меня на черенке буквы вы-
резаны! Гляди, — Аношкин Константин Тихонович.
— Ага! А у меня тоже. Гляди-ка: Жуков Владимир Иваныч.
— Верно! Да ты когда это сумел? И как хитро: вырезал и грязцой замазал. Ну,
ловкач! А скажи, какое клеймо на ней?
— Знаешь, Аношкин, — взялся за лопату Жуков, — у меня тоже приметы есть:
черен деревянный и штык железный.
— Ты изгаляться надо мной, сопляк? — взревел Аношкин. — Ты под стол
пешком ходил... молокосос, а я... Как не стыдно!
— Покраснел от стыда, — засмеялся Жуков. — А ну давай, кто у кого отберет.
Цепко держась за черенок, солдаты отталкивали друг друга плечами, кружась,
пятясь и матерясь. Потом, шутя-шутя, и пинаться принялись.
— А ну, чья возьмет, — подливал жару Буретин. Карабины взметывались и
били по спинам, явно мешая солдатам, и сперва Аношкин, за ним и Жуков сбросили
их. Тут же подобрал их услужливый Гневышев. Налегке, ловчась подплести и побо-
роть друг друга, как петухи, навострились солдаты, скомкав на груди гимнастерки.
— Ну-ка еще маленько! Ну-ка кто кого поборет! Кто кого переборет, того и
лопата. А ну, напоследочек, а то вон Трунов идет, — подбадривал Буретин. Солдаты
устали и, обхватив друг друга руками, кружились, брызгали слюной, тяжело всхра-
пывали. Трунов шел от связиста, и все ждали, что веселью сейчас конец, сейчас он,
бледный и начальственный, уставится на них осуждающим взглядом и закричит:
«Вы с ума сошли!», «А ну кончайте с этим!» Но Трунов шел как-то слепо и, не дой-
дя до солдат и ничего не замечая, косо растянул рот:
— Танки-и! По места-ам!
Оттуда, где ржаное поле сходилось с небом, из-за глиняного холма, покинутого
немцами оборонительного сооружения, вышел танк. Потянулся он в сторону, как
бы вовсе не на огневую позицию минометного дивизиона. Потом уж он развернулся
на месте и направился на четвертую батарею.
— К нам в гости прет, — крикнул Жуков, возясь у орудия и поднимая ствол
до самой крайней точки. Второпях открыли сосредоточенный огонь всей батареей, и
мины начали было рваться вокруг танка, но он одолел опасную полосу, а ближнего
огня тяжелые минометы дать не могли. Как-то разом огонь оборвался, люди притих-
ли, скрывшись в ровиках и щелях, и только хлопали пэтээры, да чья-то пушка справа