Упрощенная HTML-версия
СИНЕЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД
ê
233
— Бывало, пайку хлеба отдашь за осьмушку махры, — сказал Чума, сунул
утиный нос в горсть и чихнул.
— Хитрого мало, — ответил отец, закрывая глаза от крепкого дыма, — нервы
убивает. — Он кашлянул и запел:
Лесом, поляной, дорогой степной
Парень идет на побывку домой.
Ранили парня, но что за беда —
Сердце играет и кровь молода…
Отец пел натужно, скрипучим голосом, но с душой. Юрик начал ему подпе-
вать. Подхватили песню и дружки.
Мне было не до песен. Я выскользнул в сенцы и побежал через огород в тем-
ный овраг. Ребята ждали меня.
3
Большой чайник пришлось нести Юрику, так как наши руки были заняты че-
моданами, бельевой корзиной и узлами с табаком. Крышка на шпагатике громыха-
ла, как тарелки в духовом оркестре. Из всех дворов лаяли собаки. Соседи глядели
на нас из-под руки. Их, видно, слепил чайник, отражавший солнце, словно зеленое
зеркало. Мама хотела и в чайник засыпать табак. Но Юрик тогда бы не донес его.
Отец нагрузился так, что еле передвигался. Куча узлов на блестящих сапогах
«джимми». Отцу пришлось забрать весь табак, какой был у нас, иначе мама ни в ка-
кую не хотела ехать. Она плакала и приговаривала, что отец нас по миру пустить хо-
чет. Она никак не желала понять, что табак нам теперь не нужен. Раньше он как бы
заменял нам отца. А теперь отец сам будет нас кормить, обувать, одевать. Не нужно
выменивать за табак шинели и шить нам из них штаны, рубахи, телогрейки… Но
мама не понимала этого. И отцу, в конце концов, пришлось нагрузиться.
Нас провожали дружки отца и соседка Василиса. Борька, Скулопендра и Ле-
сик тоже гнулись под чемоданами. Мне оттягивали руки узлы с табаком, а карманы
штанов и шинели — самопал, патрон от крупнокалиберного пулемета, рогатка, две
самострельные ракеты и леска с бронзовым крючком. Леску подарил мне Борька.
Через плечо у меня была перекинута школьная матерчатая сумка, набитая учеб-
никами для шестого класса, альбомом и русско-японским разговорником, которым
меня наградила руководительница кружка за усердие. Она, старенькая наша Марья
Павловна, думала, что я изучаю японский язык ради будущей дружбы с японцами.
Она любила поговорить о том времени, когда кончится война. Она зажмуривалась
и рассказывала, как мы будем ездить в гости к ним, а они к нам. Совсем запросто,
словно соседка Василиса к моей матери на чай. И читала нараспев Марья Павловна
короткие японские стихи — танки.
Ах, не топчи, постой!
Здесь светляки сияли
Вчера ночной порой…
У меня от них сладко свербило в носу. Но провести меня было не так-то прос-
то. Я помнил про танки, которые нацелены в нас с той стороны границы.
— Как приедешь, сразу пиши, — напоминал Борька всю дорогу до вокзала.