Упрощенная HTML-версия
СИНЕЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД
ê
243
Я схватил легкий узел с табаком и потащил его вслед за отцом к трапу. Пока я
дремал на солнышке, баржа перевезла всех пассажиров. Мы сели уже в полупустую.
На барже орудовали те два японца, в синих куртках с белыми иероглифами во
всю спину.
Я глядел будто на берег, на море, на чаек, а сам зорко следил за японцами. От
них всего можно было ожидать. Это ничего не значит, что они несколько рейсов до
берега уже сделали, и что один выпячивает в добродушной улыбке огромные зубы,
а другой мурлыкает «Катюшу». Так же, наверное, улыбался доблестный генерал
Сиродзу, глядя, как дедушку бросают в топку. «… Желаем полного успеха в строи-
тельстве и сохранении мира и порядка». Долго ли этим двоим утопить всех нас!
Катер потащил нашу баржу в бухту. Один из японцев стал за большое кормо-
вое весло. Я следил, не направляет ли он баржу на волнолом. Мне показалось, что
мы сейчас врежемся в бетонный цоколь под маяком. Я оглянулся. Все спокойно
разглядывали городок. Семен объяснял бабушке:
— Японцев кормит море… Рыба, морская капуста, осьминоги, ежи, трепанги…
— Осьминоги, поди, склизкие?
Смоляной борт баржи коснулся короткой тени маяка. Над башней косо взлете-
ли чайки. У меня отлегло от сердца.
— Гера, смотри, какая птица! — закричал Юрик и дернул меня за рукав ши-
нельки.
На волноломе, у ступенчатого подножия башни, стояла белая птица на длин-
ной красной ноге. Птица поджала другую ногу и, сгорбившись, глядела в пенную
воду прибоя.
Я мигом выдернул из кармана рогатку, зарядил свинцовым шариком, поднял
ее на уровень глаз и саданул по птице. Она подпрыгнула, трепыхнула крыльями и
упала за волнолом.
Баржа вильнула кормой в разные стороны. Японец за веслом что-то прокричал
второму. Тот подбежал к нам со сжатыми кулаками.
— Росскэ маренький худо! — закричал он. Глаз его не было видно в узких
щелках. Там только проблескивало что-то.
Я натягивал и отпускал пустую рогатку, натягивал и отпускал. Резина больно
хлопала меня по пальцам. Но я терпел. Я только не понимал, почему и японцу жал-
ко птицу?
—Ладно тебе, — сказал отец японцу и загородил меня. — Раскудахтался из-за
какой-то цапли.
— Не окно же разбил, — поддержал отца Рыбин. — Птица ничья, дикая.
— Грех какой, господи, — с укором посмотрела на меня бабушка. — Отец
иконы жжет, а сын птиц бьет.
— Кровь они пьют мою, — пожаловалась мама.
— Журавль — священная у них птица, — сказал Семен и отнял у меня рогат-
ку. — Все равно что у нас голубь… Так дело не пойдет, вояка.
— Ну зачем же ты? — Отец поднял руку, чтобы перехватить рогатку, но было
поздно: Семен вышвырнул ее за борт. — Он же не на птиц ее вез, — пояснил отец.
— Законное его оружие, — поддакнул Рыбин и полуобнял меня за плечи.
— Пора своим котелком варить. — Семен похлопал меня по лбу тяжелой ла-
дошкой. — По росту скоро батю догонит.
Японец раздвинул щелки глаз и с удовольствием смотрел на рогатку, которая
покачивалась на воде.
У меня защипало в носу. Конечно, птицу жалко. Но зачем же отнимать у меня
последнее оружие? Осталась одна ракета. А берег надвигался, как борт вражеского